Песнь о птице Алконост. Елена Александровна Машенцева
и, раз за разом, отбирали пищу у старца. Чтож, результат был ожидаем: страдания возвели подслеповатого пророка в ряды героев-мучеников, а гарпии навсегда остались в исторических хрониках как уродливые, зловонные и алчные. Зря они так пошутили. После глупой проказы остановить волну людского сквернословия стало невозможным. Да, мы привыкли к несправедливости, но, боги, отвечать за чужие преступления….
Паренек внимательно изучал смену настроений на моем лице, делал выводы. Выглядела я, надо сказать, более чем растерянно. После обвинения в убийстве Лилит преступницу ни за что не выпустят живой из застенок. Оправдываться бесполезно. Ведь гарпии – «известные» лгуньи. Смертный приговор уже подписан Тимиром. А затишье за стеной всего лишь уловка. Верить нельзя никому! И горазда ж я была попасть в такую ловушку. Махар раддец!
–Постой, неужто ты и впрямь тут не причем?– парнишка ссутулился, пытаясь заглянуть мне прямо в глаза. А потом выпалил уже совершенно неожиданное.– А ведаешь ли? Я так и думал! И не только я,– подытожил он с гордостью. – Многие так бают.
Я сжала кулаки – не разрыдаться бы! Поваренок потупился и сквозь зубы процедил:
–Тимир – жестокий тиран. Когда погибла Лилит… Говорят. Болтают меж собой тролли, никто ни разу не видел его слез! Ты не думай, в Вессии не все считают так, как он.– Металлические нотки придавали юному баритону решимости.– Только чего мы можем? Тимир – самый могущественный маг в стране. Ему помогают даже Древние Стены Оркреста,– добавил он шепотом.
Слезы, теплым потоком подступившие к горлу, так и не вырвались наружу. Это откровение не прибавило мне оптимизма.
–Я выручу тебя,– заговорчески пролепетал юноша, ласковым взглядом отогревая замерзшее сердце.– Навороп пойду и узнаю, когда безопасно станет. Лучше пробраться через запасную дверь на кухне. Потом, попозже.
И опять я решила довериться незнакомому человеку. Поверила, с благодарностью кивнула новому другу. А ведь ничего не помешает ему, освободившись от моего присутствия, выдать охране беглянку. Да только слова, ворошившие зыбкие надежды, звучали так искренне, что хотелось верить. Ещё раз, в который раз…
Рашаль, заручившись моим доверием, осторожно поднялся на ноги. Придирчиво удостоверился, что они не потеряли способность гнуться, и максимально неслышно подкрался к двери.
–Постой, а кто «хозяин»? Неужто, сам Тимир?
–Нет, – парнишка шикнул на меня, поднося указательный палец к губам.– Тимир, кажись, совсем плох. Сначала в своем замке отлеживался, а теперь к войску возвернулся. Владимир за него. Брат младший. Он ничего, нормальный. Но договариваться с ним я бы все равно не стал: брат все-таки.
За дверью послышалось короткое шушуканье, мы переглянулись, но тишина восстановилась, и странные звуки были малодушно списаны на приступ неконтролируемой паники.
–Жди…,– только и успел пискнуть Рашаль, когда железная дверь с лязгом распахнулась, отбросив его на полки с сушеными травами. Я подскочила, утробно закричала раненой птицей и кинулась в проем,