Не все золото, что блестит. Марина Рузант
в полном объеме, но выделяли служебное жилье. Клиника процветала. В значительной степени это было возможно благодаря авторитету Юрия Алексеевича как высококвалифицированного, знающего психиатра, психиатра, что называется, от Бога. К нему приезжали на консультации чиновники самых высоких рангов, их родственники, друзья, знакомые. В случае, когда было необходимо стационарное лечение, помещали в специальные, отдельные, номенклатурные палаты. За тридцать с лишним лет руководства не прозвучало ни одного нарекания в адрес учреждения. Каким образом этот человек умел договариваться со всеми, остается загадкой.
Когда Юрий Алексеевич разменял седьмой десяток, шумно и весело отметив свое шестидесятилетие, он написал заявление о переводе на должность рядового врача – психиатра. Руководство пыталось убедить в несвоевременности данного решения, но он был не приклонен. Причин столь странного поступка не называл и отставку приняли как неизбежность. Тем не менее, вот уже десять лет после неожиданного события, доктор ежедневно консультировал и лечил больных. Почти за пол века практики, видел разное. Через его руки проходили действительно тяжелые больные и симулянты, которые талантливо или не очень изображали психические отклонения, наркоманы и алкоголики во всех стадиях заболевания, люди несчастные, наследовавшие болезни и отчаявшиеся справиться со своими проблемами суицидники. К последней категории больных доктор относился неоднозначно, он не понимал тех, кто пытался разрубить гордиев узел переживаний, путем ухода из жизни.
Юрий Алексеевич не относил себя к верующим. Он не ходил в церковь, не соблюдал посты. С удовольствием смотрел телевизионные трансляции богослужений, интересовался православием, читал Библию. Особенно потрясала глубина библейских притчей. Как врач, он видел и понимал, что религия это тоже своего рода наука, наука о душе. Исполнение заповедей – путь к душевному покою и физическому здоровью. Его поколение выросло на атеизме, и только теперь, в своем немолодом возрасте, с богатым жизненным опытом, стал задумываться – а хорошо ли это? Он разделял отношение церкви к людям, покончившим жизнь самоубийством, как нераскаявшимся грешникам. Каждый человек сам выбирает свой путь, собирает жизнь, словно мозаику. Каждый сам решает, какими красками наполнит эту мозаичную картину. Нет без вины виноватых, мы получаем в соответствии с нашими мыслями и поступками. Человек сам загоняет себя в те или иные обстоятельства. Если имеешь не тот результат, на который рассчитывал, то не надо искать виновных. Жизненные ситуации мы создаем себе сами, сами и должны нести ответственность за них перед собой, перед близкими, перед обществом в целом. Человека без его желания невозможно сделать счастливым или несчастным. Когда люди решаются на суицид, они думают исключительно о себе, нянчат собственный эгоизм, не видят, сколько горя приносят своим поступком близким.
Когда удается спасти человека, добровольно приговорившего себя к смерти,