Швабра и Веник, или Блюз в двенадцать тактов. Владимир Васильевич Мальмаков
накидкой в кресле, мрачно рассматривая в зеркале свою физиономию. Немолодая парикмахерша, платиновая блондинка, спросила, оценивающе оглядывая мою голову:
– Как стричь – под «канадку», бокс», «полубокс»?
– Нет, – сказал я, решившись, – постригите меня под «ноль».
– Как? – удивилась она.
– Наголо, – сказал я.
– Ты в армию уходишь?
– Пока нет.
– Хм, и не жалко? У тебя такие красивые волосы.
– Так надо, – сказал я, отсекая для себя последнюю возможность изменить решение.
Равнодушное выражение на ее лице сменилось недоуменным, но сначала ножницы, а потом машинка быстро заработали в умелых руках, и скоро ни в чем неповинные волосы, которые я терпеливо взращивал все лето в подражание товарищам Дж. Леннону, М. Джаггеру, Ф. Меркьюри и другим продвинутым в этом отношении людям, оказались на полу. Голова оказалась на удивление бугристой в самых неожиданных местах, да еще и какой-то синеватой, а лицо стало совсем незнакомым.
Мое явление в классе после большой перемены вызвало, мягко говоря, неоднозначную реакцию у одноклассников. Кто откровенно ржал, девчонки перешептывались, Ехидный Гаврюшин сделал большие глаза и озадачился, а мой друг Ваня Пряхин был восхищен. Я же следил краем глаза за реакцией Ники – она улыбалась во весь рот, и в один момент я ощутил себя героем школы и немного возгордился.
Когда Линейка вошла в класс и увидела мой новый облик, ее глазки увеличились раза в два.
– Ты издеваешься, Хазаров?
– Екатерина Андреевна, над чем я издеваюсь?
Ноздри у Линейки раздулись, что означало крайнюю степень раздражения.
–Ты экстремист, Хазаров, понимаешь это? Нужно было только постричься, как положено ученику девятого класса.
– А как положено?
– Положено быть аккуратно постриженным.
– По-моему, я постригся аккуратней некуда.
– Если будешь дерзить, придется вызвать в школу твою бабушку.
– А вот бабушку трогать не надо, – сказал я со злостью.
– Ладно, мы с тобой позже поговорим. – Она отвернулась, а я с облегчением уселся на место.
– Запишите тему: «Главные и второстепенные члены предложения».
Героем школы я был недолго. Этим же вечером Ваня Пряхин и еще несколько пацанов из разных классов, которых тоже достали придирки из-за прически, из солидарности постриглись точно также. Линейка, увидев моих последователей на следующий день, назвала меня «подрывным элементом» и пообещала, что я еще поплачу горькими слезами.
Мне и вправду пришлось в своей жизни плакать горькими слезами, и не однажды, но совсем в другое время и в другом месте…
Такт 2. Хазар. 1988 год, лето
…у лейтенанта, кроме автомата, был предмет всеобщей зависти – «Стечкин» в деревянной кобуре, пристегнутый к поясному ремню, словно «Маузер» комиссара времен гражданской войны. Лейтенант скомандовал: «Попрыгали», и мы лениво подпрыгнули несколько раз