Два чемодана воспоминаний. Карла Фридман
сохранить равнодушный вид, но он безошибочным детским инстинктом учуял мою слабость. И добавил торжествующе: «Он сказал, ты хуже, чем Гомерь». И закричал, хлопая в ладоши: «Гомерь, Гомерь, Гомерь!» Дов, не колеблясь, присоединился к брату. Я выскочила в коридор, но они, топоча, гонялись за мной, пока госпожа Калман не появилась в дверях кухни.
После работы, проходя мимо кафе Берковича, я неожиданно обнаружила за столиком у окна дядюшку Апфелшнитта. Я вошла. Он сидел перед пустой шахматной доской и, увидев меня, начал ворчать:
– Можешь себе представить, я сыграл две партии и обе проиграл! И кому? Ицику Финкелю! Невозможное дело. Растяпа, из тех, что, упавши на спину, ломают нос, выиграл у меня в шахматы! В первые несколько ходов уничтожил моих коней. Издевается над бедными животными!
– Он что, кроме ваших коней еще кого-то прикончил? – спросила я, извинившись, что не могу посидеть с ним подольше. Меня интересовало только, кто или что такое Гомерь?
– Гомерь? Ты хочешь сказать, сын Иафета?
– Вряд ли. Разве не было женщины по имени Гомерь?
– Жену пророка Осии звали Гомерь. Она была храмовой проституткой и принимала участие в языческих ритуалах плодородия во времена Ваала. Когда Осии это надоело, он выгнал ее из дому. Гомерь стала примером для детей Израилевых. Как муж отверг жену, нарушившую супружескую верность, так Бог отвергает отступников, совершивших грех идолопоклонства и разврата. Такова мораль Книги Осии. А тебе, собственно, зачем эта Гомерь?
Я пожала плечами.
– Вот тебе и результат, – сказал он. – Учишься на философа, диплом, может, и получишь, а ума не наберешься. Такой грустной, как сегодня, я тебя никогда не видел. Это на тебя изготовление венков так действует? – Он щелкнул кнопкой шахматных часов. – Не пора ли тебе начать ходить на танцы с каким-нибудь славным парнишкой?
– Напротив, – сказала я решительно, – пора мне начать читать Библию.
Домой я возвращалась в самом мрачном настроении. Я давно предполагала, что этот Калман терпеть меня не может. Евреи вроде него, аккуратно исполняющие 613 законов и предписаний, которыми из поколения в поколение, со времен Моисея, они обременяют себя, полностью сосредоточены на Боге. Прочее – суета сует, хуже первозданного хаоса, исчезнувшего в момент Творения. В глазах господина Калмана я была представителем этой суеты, и он желал принять меры, чтобы оградить своих детей от зла. Это было его право. Но сравнение с самой знаменитой ветхозаветной шлюхой мне не понравилось. Меня не волновало, что он скажет Аврому, Дову и всему остальному миру, какая я дурная женщина. Пусть хоть в газете это напечатает. Но от мысли, что он может сказать об этом в присутствии Симхи, я расплакалась.
К счастью, мне почти не приходилось иметь дело с господином Калманом, Авромом и Довом – большую часть дня их не было дома. Источником сжигавшего меня раздражения были не они, но привратник.
Он занимал две комнаты в первом этаже, остаток которого был