Сатори. Сергей Сергеевич Федоров
я в каком-то могильнике.
Отец лежал возле окна и смотрел в темноту полупустых улиц. Он всегда казался мне таким сильным, человеком, который способен без страха ринуться навстречу опасности и погибнуть только в невообразимой схватке, ценой своей жизни защитив ближнего. Теперь же он предстал передо мной таким слабым и лежал, словно ребенок, который не понимает, какая его ждет участь. А ведь у всех она одна…
Не поворачиваясь в мою сторону, он произнес:
– Думал, не придешь.
Я хотел ответить что-то вроде: «Мог я поступить иначе?», но он опередил меня и продолжил:
– Знаешь, я прожил долгую жизнь. Не скажу, что безоблачную, но счастливых мгновений было достаточно, чтобы окупить все годины невзгод. Ты не считаешь меня хорошим отцом, и я это заслужил. Но я любил тебя, хоть и по-своему. В нашей семье не принято выражать чувства напрямую, но сейчас мне хочется сказать, что ты хороший сын.
В тот момент из моих глаз потекли слезы. Мне хотелось ответить что-то, но ком в горле не дал произнести и слова. Впервые в жизни я видел отца настолько искренним и открытым. Мне даже почудилось, что всё происходящее – сон и через мгновение стрелки вновь застынут на полуночи, и я проснусь в своей квартире.
Отец повернулся и посмотрел мне в глаза.
– Всю жизнь я пытался заставить тебя жить так, как угодно мне, но ты остался честен с собой и верен своему выбору, за что я горжусь тобой. Я оставил для тебя кое-что…
Жестом он подозвал подойти ближе. Его глаза тускнели с каждой секундой, словно угасающие звезды на предрассветном небе, а губы жадно глотали воздух.
Следовало позвать врача, но я понимал, что в том уже не было смысла. Процесс был запущен, сознание отца медленно покидало тело.
Впервые я созерцал так наглядно, как жизнь уходит из человека. Тот, Кто вдохнул в него душу, забирал ее обратно. В одной из прочитанных мною статей было написано, что умирающий теряет двадцать один грамм – столько весит наша душа. Не больше, чем монетка в пять центов, что никак не сравнится с ее ценностью…
В тот момент я не чувствовал ничего, кроме тоски и ощущения неизбежности, ведь всё это ожидает каждого из нас, хотим мы этого или нет; убегаем от этой мысли или принимаем ее. Смерть найдет каждого – это лишь дело времени. Мы вроде бы всю жизнь знаем об этом, но в последний час это осознание всегда застает нас врасплох.
Холодный порыв ветра влетел в окно, открыв нараспашку деревянную форточку, а затем всё вновь стихло. Я больше не чувствовал присутствия отца. Он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Его двадцать один грамм покинул палату, улетев куда-то к звездам и неизведанным мирам.
Проведя ладонью по еще теплым векам, я помог ему закрыть глаза навсегда.
Всё суета…
2
Через три дня я стоял у печи крематория, чувствуя, как пот стекает по лицу. Запах формалина и жженой плоти сплелись воедино. Давясь соплями, я продолжал размышлять