Понедельник. Литературный альманах. 9-й выпуск. Михаэль Фартуш
нашла тень на плетень,
Твоя Полынь спалила!
Ты Солнце и Полынь-Звезда,
Единая в двух лицах,
И не уйти мне никуда,
Нет от тебя границы!
Неужто Звёздною Войной-
Идти мне в бой с любимой?…
Как совместить в тебе одной-
Всё, -что несовместимо?
Но может совместить любовь
Два разные светила:
Чтоб озарило Солнце вновь,
И вновь Полынь спалила!
И хочет рок, коней взнуздав,
Чтоб мы горели оба:
Ты вечная Полынь-Звезда,
Я -вечный твой Чернобыль!
Твоя жилка
У, Грушеньки, шельмы, есть один
такой изгиб тела, который и на
ножке отозвался, на левом мизинчике.
Ф. Достоевский
Валентине Бендерской
Кружили в танце ты и я,
Была вся в ожиданьи,
И жилка каждая твоя
Манила обещаньем!
И -извиваясь как река,
Во всех своих изгибах,
К себе манила рыбака,
Словно Царица-Рыба!
Но ты от моего огня
В том танце уходила,
Вот так, старателя маня,
В песок уходит жила!
Твоя была не у виска,
Прошла вдоль тела сразу,
И я за ней шёл средь песка,
Как Митя Карамазов! —
Тот, -что в другую жилу влип,
С неистовую силой,
И был за Грушенькин изгиб
Готов продать Россию!
Я всё разрушил, второпях,
Рванув судьбы Удила…
И плачу, потеряв тебя,
Как золотую жилу!
На золото не падок я,
Нет до него мне дела…
Мне жилка лишь нужна твоя,
Та, -что прошла вдоль тела!
Царица и плющ
Валентине Бендерской
Сошлись вы на одной тропе,
Что Уже узких улиц…
Чьи руки -сами по себе-
Вокруг тебя сомкнулись?
Незримым кто тебя плющом
Обвил в вечерней мгле?…
И царственным твоим плащом
Он не прижат к земле?
И век свободы не видать
Царице величальной,
Ведь ты свободна горевать
Лишь в одинокой спальне!
И ты, страдая и любя,
Вязала жизнь на пяльцах…
И тихо гладили тебя
Его слепые пальцы!
Вязала жизнь свою, как вязь,
Причудливым узором,
Но он, – вокруг тебя виясь,
Не выгнан был с позором!
Когда была ты на краю,
В своём предсмертном платье,
Он власть твою и жизнь твою
Ещё сжимал в объятьях!
Сквозь тьму
Валентине Бендерской.
С возрастом моё слабеет зренье,
Пред глазами кружатся слепнИ,
Но молю -Вернись хоть на мгновенье-,
И опять красою ослепи!
Ничего уже вблизи не вижу,
Но твою предвижу красоту,
Словно к смерти, к ней всё ближе, ближе,
Ей