От Лукова с любовью. Мариана Запата
половой зрелости, но…
Что же, моя парная карьера – это моя больная мозоль. А под больной мозолью я подразумеваю кровоточащий волдырь, который отказывается заживать. Не сжечь ли мне заживо Мэри Макдоналд и засранца Пола? Вчера ночью я вдоволь насмотрелась «Семейку Брэди»[3], когда не смогла заснуть, чтобы запомнить все разборки Яна с Марсией. Я бы тоже возненавидела ее задницу. Точно так же, как возненавидела задницу Мэри Макдоналд.
– Вы видели в интернете все ее видео? Моя мама говорит, что она неправильно ведет себя и поэтому никогда не выигрывала, судьи ее не любят, – попыталась перейти на шепот другая девочка, но я все равно слышала каждое ее слово.
Мне не нужно было этого делать. Мне ничего не нужно было делать. Ведь они еще дети, пыталась я убедить себя. Они всего не знают. Они не знают даже части моей истории. Большинство людей не знает и никогда не узнает. Я смирилась с этим и переступила через это.
Но между тем одна из них продолжала говорить, и я поняла, что не смогу к чертовой матери смолчать и позволить им нести этот бред. На меня навалилось так много всего, что уже трудно было вытерпеть. День не сложился уж точно.
– Моя мама сказала, что она тренируется исключительно потому, что дружит с Кариной Луковой, но, говорят, с Иваном они не ладят…
Я, черт побери, чуть было не фыркнула. Мы с Иваном не ладим? Так они это называют? Прекрасно.
– Она – та еще стерва.
– Никого не удивляет, что она не нашла другого партнера после того, как Пол бросил ее.
Ах вот как.
Может быть, если бы они еще раз не произнесли имя на букву П, я смогла бы повести себя как большая, но, проклятие, я была метр шестьдесят ростом и не могла уже вырасти.
Не сумев сдержать себя, я, развернувшись и высунув голову из двери, нашла четырех девочек именно там, где они стояли минуту назад.
– Что вы только что сказали? – медленно спросила я, по крайней мере оставив при себе: вы, бесталанные засранки, которые никогда не научатся ходить на горшок. Я постаралась смотреть на тех двух, которые не поздоровались со мной, чьи головы в ужасе повернулись в мою сторону в тот момент, когда я заговорила.
– Я… я… я… – заикалась одна из них, тогда как другая смотрела так, словно вот-вот обкакается. Господи. Я надеялась, что так оно и случится. И я надеялась, что это будет понос, то есть все узнают об этом по запаху.
Мне показалось, что я не меньше минуты пристально смотрела на каждую из них, наблюдая за тем, как их лица окрашиваются в ярко-красный цвет, и получая от этого удовольствие… но не такое большое, как получила бы при обычных обстоятельствах, если бы уже сама не достала себя больше, чем они. Вскинув брови, я повернула голову в сторону длинного, похожего на туннель коридора, по которому только что пришла с катка в раздевалку, и одарила их такой улыбкой, которая совсем не была похожа на улыбку. – Вот что я думаю. Вам пора на тренировку, пока вы не опоздали.
Каким-то чудом я удержалась от того, чтобы не прибавить в конце «засранки». Бывали дни, когда я заслуживала медали за то, что была
«