Буриданы. Гибель богов. Калле Каспер
объяснил, что в Эстонии произошло нечто странное, а именно – перепроизводство интеллигенции.
– Ты же помнишь, наш отец в свое время не смог получить образования, и не он один в том поколении, молодежи, мечтавшей учиться, было много. И когда возникло собственное государство, то все помчались в университет – а поскольку в царское время самыми надежными профессиями считались адвокат и врач, то и сейчас все хлынули на эти факультеты, хотя ситуация изменилась и теперь больше нуждаются в инженерах.
Эрвин повел Германа обедать в Клуб шоферов, они поели солянки, которую Герман любил еще с Москвы, а потом совершили длинную прогулку по Таллину. Город выглядел точно так же, как и десять лет назад, когда Герман однажды по поручению отца приехал сюда, чтобы передать Августу Септемберу партию какого-то товара, – все тот же средневековый центр, а вокруг него деревянные развалюхи, среди которых, словно воспоминание о былом величии, изредка попадались доломитные дома царской эпохи.
– У вас что, вообще не строят? – удивился он, но Эрвин поспешно возразил, что строят, строят, и потащил Германа на Пярнуское шоссе, где напротив рынка воздвигли новое здание.
– Здорово, не правда ли? – спросил он гордо. – Народ называет это комодом, потому что, видишь, один этаж выделяется, словно открытый ящик.
На Германа дом впечатления не произвел, да и сам рынок с лошадьми и молочными бидонами никак не соответствовал образу европейской столицы. Он тут же принялся фантазировать, как спроектировать на этом месте новую современную площадь, и пропустил мимо ушей то, что продолжал говорить Эрвин.
– Ты совсем меня не слушаешь! – буркнул братец наконец обиженно.
Только когда Герман извинился и похлопал Эрвина по плечу, тот повторил, что хотел сказать – что только что закончился конкурс на проект Дома Искусств и жалко, что Герман не мог в нем поучаствовать.
– Но ты не отчаивайся, я прочел в газете, что скоро будет конкурс на должность тартуского городского архитектора, ты это наверняка выиграешь, – утешил Эрвин.
Герман не стал ему говорить, что для такого теплого местечка нужны знакомства, которых у него нет – зачем огорчать брата?
Проводив Германа на вокзал, Эрвин заторопился, сказав, что у него свидание.
– С кем? – спросил Герман, но Эрвин уклонился от ответа.
Герман не стал его донимать, обнял братишку, который был на голову его выше, поднялся в вагон, сел на скамейку и вспомнил, как всего лишь несколько месяцев назад он ехал в мягком купе из Лейпцига в Рим, рука на плече Беттины. Ему стало жалко себя, и, чтобы перебороть дурное настроение, он стал воображать, куда они с Беттиной могли бы эмигрировать? Так прошла дорога из Таллина в Тарту, с многочисленными остановками, в обществе деревенских баб, возвращающихся с рынка с порожними корзинами, и шумных студентов, потягивающих пиво прямо из бутылки.
Дома его ожидала новость – Август Септембер задумал построить