Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть. Мика Ртуть
служить Тебе в жизни и смерти, Темный
Хисс. Отныне я раб в воле Твоей, перчатка на руке
Твоей и проводник душ Твоих.
20-й день холодных вод, Суард (некоторое время назад)
Себастьяно бие Морелле по прозванию Стриж
Раскаленный воздух жег горло, нестерпимо хотелось пить. Словно насмехаясь, в сквере перед банком журчал фонтан. Нырнуть бы в него, напиться и смыть с себя клейкий запах жертвы! Но останавливаться было нельзя. Во всем Суарде не нашлось ни единой щели, где Стриж мог бы отсидеться до заката: охотник находил его везде. Чуял, гаденыш.
Вдалеке над рекой показался край темной тучи. Разморенные жарой горожане расходились на сиесту по домам и прохладным кофейням. Лавочники уносили столики с товаром. Только мальчишка в желтом берете размахивал листками и орал:
– Последние новости со всей империи! Наследник трона возвращается в столицу! Чудесное воскрешение в графстве Ландеха!
На обгоняющего редких прохожих Стрижа газетчик не обратил внимания – чумазые подмастерья газет не покупают. Зато пристал к вышедшим из ресторации купцам:
– Новые налоги! Совет проголосовал за новые налоги! Покупайте утренний выпуск!
Не замедляя бега, Стриж проскочил под носом у газетчика. Тот дернулся, дюжина печатных листов вспорхнула над улицей.
– Забери тебя Ургаш!
Стриж скользнул взглядом по отражению газетчика в витрине – и, не успев понять, что не так, резко вильнул в сторону, чуть не под колеса извозчику. Пригнулся, закрылся рукой…
Грохот, звон: витрина разлетелась вдребезги, осколок вонзился Стрижу в предплечье, другой задел бок, еще несколько пролетели выше и царапнули извозчицкую кобылу. Та заржала и понесла, закусив удила. Стриж еле успел откатиться с дороги, – на мостовой остался кровавый след, – вскочил, вытряхнув из руки осколок, оттолкнул замершего газетчика и припустил прочь, зажимая рану.
Позади завизжала женщина, кто-то из купцов закричал, призывая полицию. Из модной лавки вылетел торговец с деревянной меркой, попытался стукнуть удирающего «хулигана» – но Стриж поднырнул под палку, проскользнул меж нескольких благородных шеров, выскочивших из ресторации со шпагами наголо. Шеры не обратили внимания на какого-то подмастерья, кинулись к разбитой витрине, а Стриж метнулся в узкую расщелину проулка.
Длинного. Извилистого. Все двери заперты, окна – второй этаж. Единственный балкончик в самом устье проулка оплетен виноградом. Мгновенье Стриж потратил на ложный след: подобрал испачканный кровью камешек и кинул в проулок. Облизал руку, останавливая кровь, и забрался на балкончик. Снова зажал рану ртом, чтоб быстрее затягивалась, и прислушался.
Скандал набирал силу. Жалобно кричала кобыла, извозчик причитал и клялся убить хиссово отродье. Отродье ловили всей улицей, орали, ругались, требовали целителя для дамы и полицию. А все это столпотворение заглушало биение крови в ушах: в такт неслышным шагам охотника.
Стриж нащупал рядом бутыль, пахнущую стоялой водой, выхлебал все, что было – едва четверть