Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть. Мика Ртуть
улицы.
Этот подмастерье – свои прозвали его Угрем за скользкий характер – был одет в латаные штаны с рубахой и перепачканный мукой фартук. Смуглое лицо тоже пятнала мука, отвлекая внимание от тонких черт и хищного взгляда.
Второй «подмастерье пекаря» возник рядом так же неслышно и незаметно. На Угря он походил лишь одеждой и мастью: высокий, крепкий, чернявый, с чуть раскосыми глазами кочевников, весь плавный и текучий. Орис бие Морелле по прозванию Шорох. Родной сын Мастера Ткача. Брат.
Шорох скользнул взглядом по забинтованной руке Стрижа, по пятнам крови на рубахе. Закаменел лицом и прошипел:
– Не лезь не в свое дело, Угорь!
Стриж напрягся: брат бросил Угрю вызов. В тину игру, в тину приказ Мастера обойтись без жертв, если брат дерется – Стриж на его стороне. Всегда.
Но Угорь лишь повел плечом и фыркнул. Его дело было сделано: Волчок за углом услышал и побежал обратно. За дичью.
Не тратя проклятий попусту, Стриж припустил прочь. Мерзлые иглы страха кололи лопатки, в ушах отдавалось «Беги, Стриж, беги!». И Стриж бежал: мимо украшенных мозаиками белых стен, мимо витрин и резных дверей – к прикрытому вазоном с оливой узкому лазу в подвал Винодельческой Палаты.
Вытащив из кадки с оливой отмычку, он втиснулся в лаз, вернул кадку на место и, спрыгнув на пол, помчался вдоль ряда дубовых бочек. Босые ноги касались камней неслышно, отмычка сама легко скользнула в замочную скважину – и тяжелая дверь распахнулась ровно в тот момент, когда Волчок спрыгнул в подвал.
В следующем зале Стриж задержался: запер низкую дверь и сломал отмычку в замке. Конечно, надолго это охотника не задержит – но хоть несколько мгновений.
Лабиринт винных подвалов был темен и тих, лишь скреблись по углам крысы, посверкивая на незваного гостя красными глазами. Стриж несся по переходам, пригибаясь под арками и безошибочно вписываясь в повороты: дорогу в подземельях столицы он мог найти с закрытыми глазами. Когда до зала, из которого можно выбраться на нужную улицу, оставалось два десятка шагов, заскрипела дверь.
Стриж нырнул за стеллаж с пыльными бутылями.
– …погрызли, проклятые. Только зря зелье потратил, – послышалось ворчанье. По залу метнулись длинные тени от жучиного фонаря, по полу засквозило. – Эй, кто тут?
Кладовщик поднял фонарь и, бормоча под нос что-то о крысах, принялся заглядывать под стеллажи.
Стриж замер, слившись с тенями. Рвущиеся с языка проклятья он проглотил: толку от них! Надо или обходить, или пережидать.
«Или убить», – насмешливо прошуршали крысиные лапки.
«Без жертв!» – прозвучал в ушах строгий голос Мастера.
– …найду на вас управу, Хиссовы дети! – продолжал кладовщик. – Я знаю, вы там. Слышу вас, твари… порожденья тьмы, место вам в Бездне…
Стриж закусил губу. Попадать в Бездну прямо сегодня не хотелось, и никакое понимание простой данности, что все подмастерья-ткачи уже принадлежат Хиссу, не спасало. Хотелось жить. Долго. Счастливо.