Хождение нахов к пророку. Шарип Окунчаев
href="#n_30" type="note">[30], знающий все тонкости военной дисциплины.
До этого шума отдыхавший Муслу встал.
– Никакого нарушения не было, Шадид. Не знаю, почему Солта молчит. Я знал, что сегодня Канташ собирается ехать к родственникам матери, и подумал, что он возьмёт с собой Солту. Поэтому после полуночи взял на себя ответственность и попросил Езеда сменить его, вот и всё. Это не нарушение. Езед не хуже Солты знает, что такой дозор. Тебя я не стал тревожить.
– А почему тогда Солта молчит? – не унимался Шадид.
– Так ты ему не даёшь сказать, – ответил Муслу.
– Давайте все успокоимся, – сказал Канташ с огромным облегчением.
Наказать друга было непросто для начинающего свою военную карьеру воина. Обычным наказанием служил вывод из отряда на определённое время, при повторном случае – навсегда. Наказание приравнивалось к трусости, расхлябанности и осуждалось в обществе.
– Солта, – уже спокойно заговорил Шадид, – надо было сразу сказать об этом. Не в детские игры играем, а призваны родину защищать. Давайте тогда собирайтесь. У нас мало времени. Это не всё. Возьми с собой ещё нескольких товарищей на своё усмотрение. Так надо. Вам нужно проехать через леса ча-мохка[31].
– Хорошо, как скажешь, Шадид. Я правда не знаю, что дада скажет…
– Я знаю, что Сурхо не откажет, – уверенно сказал Шадид и вышел.
Все направились во двор. С гор веяло прохладой, потому как снег лежал, будто солнца и нет, не говоря уже о вечных снегах выше. С равнины веяло чуть заметной теплотой. День был с самого утра солнечным и по всем приметам без осадков, но в любое время можно было ожидать дождя и даже снега. Небо было чистое, только в некоторых местах виднелись небольшие облака. Жрецы уже предсказали, что такая погода установится на несколько дней. Поэтому многие жители насторожились, ожидая бурных потоков рек, а на равнине – паводка.
Аул потихоньку просыпался. Залаяли собаки, замычали коровы, заблеяли овцы. Петухи то там, то здесь перекрикивали друг друга. Это был уже их второй выход – для тех, кто ещё не встал, а первые сигналы петухи подали чуть свет.
Некоторые воины из окружения Канташа уже готовились во дворе. Конь для горца имел огромное значение, и, ухаживая за ним, как за младенцем, все старались отличиться: у кого чище, у кого наряднее и так далее. Старшие строго следили за молодыми по уходу за конями и за собой, при необходимости давали дельные советы. Дисциплина была очень строгой, особенно в личной гвардии главы нахов. Это были отборные воины, в народе и в армии их называли бессмертниками.
В отряд могли попасть наилучшие из всех школ подготовки военных на всех землях нахского народа.
Воина-бессмертника можно было отличить по особой амуниции, которая надевалась поверх одежды и служила доспехами. Лучшие мастера гор должны были сшить доспехи отдельно для каждого. Материалом служили шкуры молодых телят особой выделки и сушки, которые затем превращались в подобие панциря[32]. Сверху надевалась лёгкая кольчуга, служившая
Ча-мохк (чеч.) – территория медведей.
По некоторым источникам, в последующем таким обмундированием стали пользоваться воины Чингисхана, переняв опыт нахских горцев.