Хождение нахов к пророку. Шарип Окунчаев
по уходу за своим конём. Часто устраивались скачки, победителей всегда ждала хорошая награда. В скачках не только нужно было прийти первым, но и показать удальство, то есть джигитовку. На всём скаку джигит гнал скакуна на край пропасти и, не доезжая несколько шагов, резко мог развернуться и поскакать обратно. Небольшие пропасти лошади могли преодолеть спокойно. Но если пропасти были пошире, конь мог испугаться, поэтому ему завязывали глаза. Сверхособая и рискованная отвага. Высшей степенью удальства считалось на всём скаку из лука попасть точно в намеченную цель. Метать могли и кинжалы, то есть брали за остриё клинок и бросали, в том числе и по движущейся цели, промах был исключён.
В каждом ауле был свой учитель, а то и не один. Учитель после определённого времени учёбы забирал детей и уходил в предгорье с густыми лесными зарослями и в горы. С собой брали только оружие, а остальное мальчишки должны были добывать сами, то есть еду как для себя, так и для коней. Особо отличившиеся парни в последующем могли претендовать на место в отряде бессмертников.
Самым главным и важным праздником было посвящение мальчика в мужчину. После обучения и по достижении пятнадцати лет подросток уже считался мужчиной и защитником очага, аула, страны. Всех, достигших этого возраста, собирали и официально вручали кинжалы. При получении такого оружия каждый должен был дать торжественную клятву верности долгу мужчины и воина. Праздновали этот обряд пышно, приносили в жертву какую-нибудь живность по возможности, начиная от домашней птицы и заканчивая быком. Все праздники у нахов – победа в бою, начало и конец посева, окончание сбора урожая и многие другие – сопровождались ритуальными плясками во главе со жрецами. Церемония проходила таким образом, что и стар и млад собирались в круг и совершали быстрые, ритмичные движения языческого танца, выкрикивая священные слова богам, со всякими призывами и просьбами, тем самым прогоняя злых духов.
Кёри подошёл к Канташу. Он с молодой женой пока жил с родителями. Согласно обычаям, у нахов последним хранителем очага становился младший сын. Каждый, создавая семью, должен был обзавестись своим очагом. В основном это было делом родителей, особенно отца, в задачи которого входило создание таких условий. Но могли и братья договориться между собой, если у младшего появлялось желание жить отдельно. Родители в старости оставались у родного очага, и уход за ними становился обязанностью того, кто оставался с ними. При таком раскладе спорных вопросов по наследству у нахов не существовало[36].
Канташ внимательно выслушал брата, кивнул и подошёл к Шадиду.
– Шадид, отец дал добро ехать и нас обоих просит к себе.
– Ну пойдем, – ответил с чуть заметной улыбкой Шадид.
Они пошли к Сурхо. Тот стоял с жителями аула и о чём-то, жестикулируя, разговаривал. Видно, беседа была серьёзная.
Шадид остановился. Прерывать Сурхо было решительно нельзя, надо подождать, пока он сам их не увидит.
– Что делать-то, Канташ?
Данный обычай у нахов (нохчи) соблюдается до сих пор.