Мнемозина. Георгий Ланской
другую сторону баррикады переметнулись, но ты же сам все знаешь, верно?
– Еще бы, – поддакнул я. – Ты мне ее столько раз читал, а уж сколько раз носом тыкал в мое предательство, даже не вспомню.
– Шутник, – скривился Базаров. – «Кривое зеркало» по тебе плачет, у них там как раз с комиками недобор, шуточки все казарменные, как на плацу у престарелых прапоров. Если что, могу попробовать составить тебе протекцию, станешь там гвоздем программы.
– Что-то ты не в духе сегодня, – заметил я. Базаров махнул рукой и мотнул подбородком на бутылку. Я покачал головой.
– Будешь тут в духе, – вздохнул он. – Начальство имеет во все дыры, показатели падают, а с кем мне работать, Ваня? С операми сопливыми, которые на трупе в обморок падают? Или со старой гвардией, которая, как ты вот, или разбегается во все стороны, или горькую пьют? Милованов вон по синьке чуть не застрелился, чертей гонял. Я пока это скрываю, но не могу я его запои вечно прикрывать. Мне до пенсии четыре месяца.
– Уйдешь?
– Уйду. Буду помидорки на балконе выращивать. Огурчики. На дачу буду ездить как белый человек, когда захочу. Натолкаю в машину ящиков с рассадой, включу Круга, и – вперед и с песней.
– Ты не сможешь, старый волчара, – покачал я головой.
Базаров прищурился и криво усмехнулся:
– Чегой-то? Ты же смог? А ведь того же рода-племени.
Я пожал плечами, чувствуя, как холодная капля стекла по спине между лопатками. Базаров долго смотрел мне в лицо, а затем нехотя спросил:
– Зачем пожаловал-то, Вань? Помощь нужна?
– Нужна, – ответил я и сунул полковнику листок бумаги. – Вот эти телефончики надо пробить, но исключительно неофициально. Особенно меня интересуют последние три.
Я обвел пальцем три номера, принадлежащие семье Макаровых. Базаров хмуро смотрел на меня, не делая попыток взять листок с записями.
– Чем ты сейчас таким занят, что тебе я понадобился, а не девочки из отдела? – спросил он с неудовольствием. – Они бы тебе за свидание или шоколадку то же самое сделали. Работы нам хочешь прибавить?
– Скорее наоборот, – пояснил я и снова ткнул пальцем в номера. – Вот это – телефоны Глеба Макарова и его родителей. А вот этот – номер его бывшей девушки Ксении Рокотовой. По Рокотовой мне нужны все ее звонки и сообщения. А по Макаровым еще и локации. Допускаю, что парень телефон выкинул, а его родители звонят с левых симок, но попытка не пытка.
– Помню я Рокотову, – сжал губы Базаров. – Молоденькая девчонка, красивенькая. Папенька ейный сильно сокрушался и нам потом мозги выел. Но там же стопроцентное самоубийство, или нет?
На кухне забрякала посуда. Ада уже накрывала на стол. Я почувствовал, как от голода сводит кишки. Базаров глядел на меня пронизывающим взглядом, и я решил не юлить. В конце концов, я пришел в его дом за помощью.
– Родители так не считают, – ответил я. – И, кажется, уже нашли козла отпущения. Я в этом не особенно уверен, и потому хочу найти парня первым.
– Почему?
– Потому