Сеньора. Жозе де Аленкар
условия, включая права и обязанности сторон, а также называю окончательную цену; я не привык торговаться. Мой собеседник обдумывает предложение, и, если его все устраивает, мы бьем по рукам.
– Так, значит, речь идет о настоящей сделке! – заметил Фернандо с легкой иронией.
– Вы абсолютно правы! – ответил старик Лемос. – Однако я еще не назвал всех условий. Поскольку девушка достаточно богата, ее приданое составляет сто конто чистыми деньгами.
Сейшас промолчал.
– Теперь прошу вас сообщить, каково ваше решение.
– Его нет.
– Как же так? Вы и не соглашаетесь, и не отказываетесь?
– Прошу простить меня за прямолинейность, сеньор Рамос, но я нахожу ваше предложение несерьезным, – сказал юноша крайне учтивым тоном.
– Почему же?
– Прежде всего, должен признаться, что я помолвлен. Официально о помолвке еще не было объявлено, но все же я не могу нарушить некоторых договоренностей и свободно распоряжаться своим будущим.
– От договоренностей можно отказаться в любой момент.
– Вы правы, иногда обстоятельства вынуждают нас отказаться от взятых на себя обязательств. Однако для честного человека стремление получить личную выгоду в число таких обстоятельств не входит. Тот, кто руководствуется корыстью, не меняет намерений, но заключает и расторгает сделки.
– А разве вся наша жизнь – это не череда сделок между человеком и обществом?
– Я смотрю на жизнь под другим углом. Я понимаю, что человек может пожертвовать собой, преследуя благородную цель, такую, как счастье близких или любимой женщины. Если же человек жертвует собой ради денег, это вовсе не жертва, это торг.
Будучи знатоком материалистической диалектики, Лемос прибегнул ко всевозможным доводам этого учения, чтобы переубедить Сейшаса. Однако его слова не оказали должного воздействия на юношу, который, внимательно выслушав собеседника, остался при своем.
– Что же, – заключил старик Лемос, – в нашем деле спешка ни к чему. Вам необходимо время, чтобы все обдумать, и, если вы все-таки примете мое предложение, на что я очень надеюсь, прошу вас уведомить меня об этом. Я оставлю вам свой адрес…
– Благодарю, не стоит, – ответил Сейшас.
– И все же. На всякий случай…
Старик Лемос карандашом написал название улицы и номер дома на листке, вырванном из записной книжки, и оставил его на столе.
По прошествии получаса Сейшас уже спускался по Судейской улице к отелю «Европа», где около полудня собирался пообедать, как подобает настоящему фидалго.
По пути ему встречались приятели и знакомые, которые расспрашивали его о том, как прошла поездка, и делились с ним столичными новостями. От них он узнал, что Аурелия Камарго впервые появилась в свете несколько месяцев назад и по-прежнему оставалась в центре внимания высшего общества Рио-де-Жанейро.
Вечером того же дня в Опере была премьера: ставили «Риголетто», пела Лагранж. После восьми