Идущие навстречу. На пути друг к другу. Между двух огней. Мария Борисовна Хайкина

      Наконец костер разгорелся, и путники уселись перед ним. Вместе они смотрели на это сотворенное ими маленькое живое чудо. Язычки пламени плясали свою обычную пляску, весело потрескивали сучья. Ясный огонь даровал обоим свет и тепло, он отогревал не только их тела, но и души.

      И Хорвин впервые смог начать разговор сам.

      – Ровина, скажи… Я хочу знать… – во взгляде его плеснула боль, он ненадолго замолчал, собираясь с силами, и продолжил, – то, что ты проделала со мной… Ты уже много раз… устраивала подобные вещи? С кем-нибудь еще ты так играла?

      Сердце Ровины как будто стиснуло ледяной рукой, в горле застыл комок – пришла ее очередь исповедоваться. Как ни нелегко было вспоминать о своей проделке, а тем более, рассказывать о ней самой жертве, он имел право узнать все. Ровина низко опустила голову.

      – Нет… Ничего подобного я никогда не делала… – слова давались ей с трудом. – Романы, конечно, у меня были… Так, немного… Как у всех… Но чтобы так… Это получилось… почти случайно… Просто… Просто я заключила с подругами пари, что смогу влюбить в себя первого встречного.

      – То есть, я – первый встречный? – уточнил Хорвин.

      – Ну… да.

      – Значит, мне просто не повезло?

      – Ну, наверное… Или это мне не повезло.

      Хорвин вскинул на нее глаза, губы его шевельнулись, но он ничего не сказал.

      – А потом… потом мы договорились… мы договорились, что я вызову тебя на объяснение в павильоне, … чтобы остальные участницы могли слышать и убедиться, что у меня… все получилось.

      Хорвин молча слушал, не сводя с нее внимательного взгляда.

      – Ну, а потом… потом подруги захотели обратить все в шутку… чтобы повеселиться… вот… – Ровина измученно посмотрела на него. – И я согласилась… Вот так все и вышло.

      Она снова уткнулась взглядом себе в колени. Хорвин никак не высказывал своего отношения к ее рассказу, и девушка решилась:

      – Хорвин, знаешь… Ты мне действительно нравился… И я не хотела доводить игру до конца. Это подруги настояли.

      – Ровина, не надо!

      – Что не надо?

      – Снова начинать свои игры.

      – Я не играю!

      – Знаешь, – он говорил тихо, почти спокойно, только чуть заметное дрожание голоса выдавало его напряжение. – В тебе есть обаяние. Думаю, ты не хвастала, когда собиралась влюбить в себя первого встречного. Даже сейчас, когда я все уже прошел, я продолжаю ему поддаваться… Понимаешь, Ровина, – продолжал он, – теперь я уже не смогу тебе поверить. Никогда…

      Слезы выступили у нее на глазах:

      – Но я правду говорю!

      – Перестань!

      – Ты мне не веришь?

      – Конечно, не верю! Но, даже если правда, что я тебе нравился, – он наклонился к девушке, – это ведь не остановило тебя, не так ли?

      Хорвин резко поднялся и отошел к краю поляны. Ровина продолжала сидеть.