Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом. Владимир Першанин
перекурить, помянуть махоркой погибшего танкиста. Хороший был парень и стрелок меткий. И смерть неожиданная. Впрочем, никто смерть не ждет – она сама приходит. Кто мог подумать, что на истоптанной дороге, по которой столько транспорта и людей прошло, окажется эта чертова мина.
– Т-3 немецкий с первого снаряда уделал, – вспомнил кто-то погибшего башнера.
– И гаубицу он фугасным накрыл. А потом пушкарей из пулемета причесал.
– И-и-эх, жизнь солдатская…
А босой пехотинец, натянув ботинок, растерянно его разглядывал.
– Он же левый. Мне правый нужон. Левый-то у меня есть.
– Шагай, в чем Бог послал, – посоветовал Иван. – Или сходи на мины. Там и левых, и правых хватает.
Маленький белорус за словом в карман не лез. А смерть, если уж прицепилась, то не отстанет. Через день мы потеряли еще одного товарища, и сам я едва вылез из передряги.
Я не запомнил имени и фамилии красноармейца, вместе с которым Князьков направил нас к деревушке у дороги. Имена и фамилии уходят быстрее, чем какие-то характерные черты человека. Кажется, он был высокий, на голову выше меня. Служил в армии год или полтора. Родом был с наших южных краев, из-под Астрахани. По дороге он рассказывал, как ловил с братом воблу. По мешку за день весеннего лова приносили. А брат, хоть и младше его, уже пропал без вести. Так написала мать в последнем письме. Еще он нахваливал соседку-разведенку, красивую бабу, которая приклеилась к нему, хоть и старше на три года.
– Три года, Леха, это ничего? – спрашивал у меня астраханец.
– Конечно, ничего, – соглашался я.
– Вот и говорю, – неизвестно чему радовался мой напарник.
Несмотря на равный с ним возраст и то, что я в армии перед войной не служил, астраханец сразу признал во мне командира. Во-первых, Князьков меня старшим назначил, во-вторых, грамотный, в институте учился, и к тому же танкист. А танкистов пехота всегда уважала. Мой напарник, может, и по немцу толком выстрелить не успел, а наш БТ в немецкие танки снаряды всаживал, две пушки и несколько пулеметов разбил. На счету экипажа было как минимум два десятка уничтоженных фрицев.
И еще я почувствовал, что мой авторитет в нашей небольшой группе вырос после того, как мы с Игорем Волошиным остались прикрывать на разбитом танке под артиллерийским огнем всю группу. После этого и Князьков меня звал советоваться, когда собирался вместе со старшиной Шуваевым и Иваном Войтиком что-то обсудить, а я ведь всего-навсего рядовым башнером был. Значит, заслужил. В разведку меня чаще других посылали. И сейчас шли мы к одной из деревушек, которые кормили и обогревали нас на всем долгом пути из окружения. Глянуть, есть ли там немцы, а дальше действовать по обстановке. Главное – найти безопасный ночлег. В лесу уже ночевать было тяжко. То дождь со снегом, то ветер холодный с вечера так закрутит, что ни один шалаш и еловая подстилка не спасут.
Так получилось, что астраханец шел, немного обгоняя меня, вымеряя своими длинными ногами огромные шаги. Я его придерживал, но моего напарника