Сталинград. Том седьмой. С чего начинается Родина. Андрей Воронов-Оренбургский
соло: свирепое НКВД днём и ночью, не жалея патронов, стреляло в подвалах безвинных людей… А великий и ужасный, усатый людоед Сталин, в параноидальном экстазе ночи напролёт, только и делал, что подписывал в Кремле всё новые и новые расстрельные списки, как жертвенных баранов, загонял в лагеря ГУЛАГ-а миллионы советских граждан…И заживо закапывал в котлованах особо опасных его тоталитарному режиму несгибаемых борцов за свободу и демократию.
Выключив звук, Магомед Танкаевич отстранённо смотрел на Млечина – похожего на острозубого грызуна. Ему снова стало худо. Он страшно устал. Был опустошён. Его жизненных сил не хватало на борьбу с пустотой. Его словно кинули в огромную оцинкованную лохань, где шло гниение, совершался распад, действовал процесс разложения. И он чувствовал, что медленно растворяется в этих кислотах и ядах.
Понимал, что предательски, жестоко обманут, как и весь советский народ. И в этом обмане участвовал не только скрытый противник, не только его коварные, хитроумные кураторы из Вашингтона, Брюсселя и Лондона. Но и он сам, позволивший себя обмануть, усыпить свои утончённые звериные чувства, всю жизнь выводившие его из окружений, засад и ловушек.
В обмане участвовали далёкие ледяные звёзды, разукрасившие ложными узорами и тайными массонскими знаками. Участвовала сама жизнь, своими поворотами и изгибами, закинувшая его в эту лохань распада, но это минное поле. Вай-ме! За стенами квартиры на Мосфильмовской, вот за этими шторами-стёклами, среди непрерывных, неслышимых уху взрывов, гибла его любимая страна, его любимая армия. Как тогда в Сталинграде, гибли его лучшие и преданные бойцы, бесстрашно умиравшие во время свирепых атак…Гибли соратники-коммунисты, комсомольцы, страстные красные командиры, которые, смирив гордыню, соблюдая субординацию, вручили ему судьбу своих лучших подразделений. И этот ужас, невозможность остановить беду, превращались в острую, безумную и теперь уже бессмысленную ненависть к обманувшим страну – либерастам и демократам, а по-сути – врагам и предателям. И одним из них был этот, завывающий повивальной бабкой, похожий на злобную-трусливую крысу, демагог-политолог Млечин, мелькавший теперь на экране, сверливший его слух беззвучной лживой и скорбной вытью.
– Собака вонючая! Убью! – Танкаев свирепо схватил пульт, как пистолет, нажал спусковой крючок. Экран телевизора испуганно вздрогнул, беспорядочно замерцал, зашипел, как гадюка под вилами, но извернувшись, вновь вспыхнул своим мстительным аспидным оком.
1-й канал в упор посмотрел на него дьявольски хитрыми, лукавыми глазами главного серого кардинала свободных демократических СМИ страны – Владимира Познера. Искуссный интриган, фальсификатор и провокатор с тремя загранпаспортами (Израиля, США и Франции, не считая Российского!), как с тремя ножами за пазухой, не мигая смотрел ему в глаза, словно говорил:
– Ну, генерал-полковник…чья взяла? Чья Победа? Чей флаг над стенами Кремля? – он обаятельно усмехнулся