Алька. Кандидатский минимум. Алек Владимирович Рейн
поднятую руку, водитель либо здоровался, громко и радостно беседовал с остановившим его, потом прощался, и мы двигались дальше, либо разговоры после остановки были негромкими, и коробочка наша пополнялась пассажирами, которые ехали стоя. Выбравшись из города, мы слегка прибавили, стало посвежее за счёт сквознячка, трясти стало ещё нещаднее, но сидячие пассажиры стали задрёмывать – народ привыкший. Я не дремал – всё ждал своей остановки. Сумерки за окнами сменились непроглядной мглой, мне пришла тревожная мысль – может, забыл про меня – и пошёл поговорить с шофёром. Водила меня успокоил – «всё помню, не впервой». Вернувшись назад, увидел, что место моё занял какой-то плотный абориген, который в ответ на мои попытки его растеребить старательно изображал глубоко спящего человека. Поняв, что я не успокоюсь, пока попросту не столкну его с места, поднял на меня глаза, изображая неподдельное удивление.
– Ви же виходиль.
– Я ходил с водителем поговорить. Место освободите.
– Ви дальше будите ехать?
– Непременно, место освободи.
Абориген, не отвечая, выражал мимикой и растерянными жестами недоумение по поводу моего странного желания продолжать поездку на собственном месте, оглядывался по сторонам, ища сочувствие у спутников. Сдерживая желание сунуть ему коленом в грызло, я поинтересовался:
– Мне что, водителя позвать, чтобы он тебе всё объяснил?
Объяснение с водителем явно не входило в планы аборигена, и он неохотно освободил сиденье, встав позади, явно рассчитывая занять насиженное местечко после моего десантирования. Часа через два автобус притормозил, водитель включил свет в салоне, встал в проходе и, ища меня глазами, спросил:
– Кто в Артике сходит?
Я поднялся, сместился вбок и громко спросил:
– Кто едет до Степанавана?
Из стоящих откликнулось несколько человек, включая аборигена, который стал настойчиво подпихивать меня в спину, стараясь отодвинуть от заветного местечка. Моё внимание привлекла бабуленька, малюсенькая, сухонькая, вся в чёрном, стоящая рядом с кучей каких-то котомок впереди в проходе на расстоянии двух рядов. Он глядела на меня как-то нерешительно. Я протянул ей заранее приготовленный билет, но она всё не решалась его взять. Тут поднялся лёгкий гвалт, человек пять сидящих пассажиров стали что-то ей горячо втолковывать, размахивая руками. Бабка встрепенулась, подхватила свои котомки и в два прыжка заняла предлагаемое место. Я вручил ей билет и пошлёпал к выходу. Водитель вышел вместе со мной и стал показывать, куда мне идти, а я не понимал, как тут можно разобраться – тьма стояла кромешная. Водитель подвел меня к краю дороги.
– Ногой пощупай.
Я осторожно наступил на что-то каменистое, относительно плоское и явно с небольшим уклоном уходящее вниз.
– Ты, главное, не крутись, а то на дорогу вернёшься, тогда заблудишься. Иди всё время прямо. Она чуть-чуть петляет, но по кюветам поймёшь – почувствуешь кювет справа – бери чуть левее,