Август и все его камни. Катя Заяц
никаких скрипачей.
– А?
Предательство похоже на дедовы руки, что кормят тебя, а потом сносят голову с плеч, чтобы освежевать и набить вымытые кишки твоим же мясом и подвесить коптиться колбасу. Ты бессилен перед ходом событий. Ты в загоне, ешь у хозяина с рук, покорен ему, выслуживаешься и не знаешь, что мясницкий нож всегда готов.
Чему тут удивляться, когда твой дед мясник? И ведьмар, к тому же. И там и там – работает со смертью, ее давний знакомец.
В голове еще звенели недавние обвинения, но оставив позади здание почты Август одернул себя: да кто она такая?! Она же насмешница, тетя Люба, поди и сейчас, выпроводив его, хохочет с коллегами над перепуганным мальчишкой! Нет, он не такой! Он не жертва! Больше ни разу к ней не зайду, пусть знает – я не щенок, я на такую блажь не поведусь!
В школе, выскользнув из раздевалки, он поднялся на второй этаж, перебирая в уме сцены, в которых он незаметно подкладывает красивый камень, обросший алым кристаллом, в портфель Вики Семенец. Физкультура? Нет, раздевалки слишком близко, его заметят. Обеденный перерыв? Возможно. Достаточно будет и просто перемены, он присядет рядом с ее партой, сделав вид, что завязывает шнурок…
Вика, ясноглазая и ангелоликая, была из тех девчонок, которые никому ничего не доказывают – не считают мнение других важным. Август помнил по младшим классам, что ее дружбы искали все, в игры ее звали первой, ей же всегда одалживали собственные сокровища – кто куклу, а кто и заветную коллекцию киндеров-бегемотиков. Плотное кольцо желающих обратить на себя внимание ангела, осанка которого прямее прочих. Она не врет про дорогие игрушки и собственный компьютер, ведь в отличие от прочих, у нее все это и вправду есть.
Она ему нравилась.
Наблюдать за прекрасными людьми интересно. Он оправдывал себя тем, что лучшая позиция для наблюдения – позади толпы, но правда заключалась в том, что раз и навсегда его засмеяли, когда Август протянул руку за крепким пакетом мармеладок, который никак всей свите ангела не удавалось вскрыть. Пакет лопнул и обсыпанные сахаром червячки попадали на пол. Он как дурак подобрал их и протянул Вике, что с брезгливым выражением уставилась на трофей.
– Выкинь их!
– Зачем? – и засунул одного в рот, – вкусные же.
– Фу, Август-то помоечник! – одноклассники тогда задрыгались в наигранном омерзении отскакивая от недоумевающего ребенка.
Август замер в дверях кабинета правоведения: там, забравшись на учительский стол, придвинутый поближе к стене, девчонка с золотистыми волосами, заплетенными в косу, поднявшись на носочки в красных балетках, – которые никогда бы не пропустила зорким глазом потомка покорителей степей директор Барнохон, – пририсовывала рога черта портрету нынешнего императора. Она обернулась и с озорной улыбкой спрыгнула со стола.
Та самая. Из леса.
Легким, танцевальным шагом она прошла мимо парт, мимо шрамов – свидетелей школьной скуки – лакового покрытия, и, приблизившись, взяла его ладонь в свою. Прикосновение фломастера