Элен и Мистер Потрясение. Александр Дего
разливала свежевыжатый мандариновый сок в высокие хрустальные стаканы.
– Спасибо, Бри. В высшей степени великолепно, – ответила я, благоговейно вгрызаясь в спелое манго. – Кстати, если бы у передо мной стоял выбор что взять с собой в Штаты идеального мужчину или идеальную кровать, я определенно выбрала бы последнее.
– Верно, ma chère, однако, своевременный сон в правильной постели с правильным джентельменом гарантирует прекрасный тон лица. Ну, а здоровая пища поддерживает стойкость духа, милая. Помни об этом, когда окунешься в сумасшедшую жизнь «Большого Яблока». Вечно бегущая толпа, перекусы на ходу и ужасный фастфуд со всех сторон. Сплошной моветон! Но, моя девочка, ни в коем случае не поддавайся на соблазны американского уклада жизни.
* Сад растений Парижа (фр. Jardin des plantes de Paris) – открытый для публики ботанический сад в 5-м округе Парижа, является частью Национального музея естественной истории. Площадь 23,5 га.
** Автор сравнивает с LC4, или B 306, или Chaise Longue – модель кушетки, спроектированная Ле Корбюзье совместно с Шарлоттой Перьен и Пьером Жаннере в 1928 году. Культовый предмет мебельного дизайна XX века. Ле Корбюзье́ (6 октября 1887 – 27 августа 1965) – французский архитектор швейцарского происхождения, пионер архитектурного модернизма и функционализма, художник и дизайнер.
– Кстати, как поживают мои дорогие Анна и Рон? – улыбнувшись белыми зубами, Брижит сделал затяжку через короткий мужской мундштук, ведь пошловатые «соломинки» для дам, равно как и штаны Кюлоты* в купе со шляпами Клош** ее абсолютно не привлекали.
– Жутко соскучились, но обещали присоединиться к нам в середине июня, – ответила я, зажав спелую ягоду за щекой. – Папа сейчас занят в жюри Притцкеровской*** премии и улетел в Вашингтон, а маме нужно закончить дела в академии.
– Чудно, чудно, – одобрительно кивнув, повторила Брижит и отложила в сторону журнал, – мой младший брат по-прежнему считает величайшим изобретением человечества не колесо, а решетчатые оболочки, кажется так?
– Угу, – буркнула я, издав звук похожий на крик полуночного филина, усевшегося на ветки с набитым ртом, наконец проглотив вишню, я набрала побольше воздуха в легкие, – точнее Шуховские сетчатые оболочки, а гиперболоидный Аджигольский маяк 1911 года кажется ему изящнейшим строением на планете.
Не сговариваясь мы обе взорвались хохотом, даже невозмутимое лицо Антуана, стаявшего неподалеку, на мгновение напряглось и изобразило подобие улыбки.
– Отлично сказано, – зааплодировала Брижит и потушила сигарету в керамической пепельнице, – Рон говорил мне тысячу раз об этой «гиперболе», но я не в силах запомнить такую абракадабру.
Рене вернулась с двумя фарфоровыми чашками на серебряном подносе. В одной был эспрессо для Бри, в другой кофе со сливками для меня. Устало-нежный аромат настраивал на воспоминаниям.
– По всей вероятности, – заключила Бри, – страсть к творениям российского архитектора и потрясающему русскому балету