Халас. Книга вторая. Элиз Вюрм
до своего ухода на обед. Жена и дети больше никогда его не видели…».
Она поняла, почему он предал «жену и детей».
Не почувствовал родство.
Глава 2
– Мне понравились слова; «Понимание свободы имеет несколько смыслов… Первый – … свобода воли, выражающаяся во внутреннем самоопределении личности перед лицом выбора прежде всего между добром и злом… Над этой свободой человека не властен никто: ни другой человек, ни общество, ни законы, ни какая угодно власть, ни демоны, ни ангелы, ни Сам Бог… Второе измерение свободы – свобода духовная. Она, в отличие от внешней свободы, означает власть человека над своим эгоизмом, своими страстями, греховными чувствами, желаниями – над самим собой… Христианство… в принципе отрицает возможность существования какой-то абсолютной свободы… в человеке»18… Я поняла тебя; ты хотел быть свободным!
– Капабланка рассказывал, – Хосе Рауль Капабланка, шахматист… «Однажды я участвовал в турнире в Германии, когда ко мне подошел мужчина. Решив, что ему нужен всего лишь автограф, я потянулся за ручкой, но тут мужчина сделал поразительное заявление: «Я решил шахматы!». Я стал благоразумно отступать, на случай, если мужчина был столь же опасен, сколь и безумен, но он продолжил: «Спорим на пятьдесят марок, что если вы пойдете со мной в мой гостиничный номер, я смогу это доказать». Что же, пятьдесят марок есть пятьдесят марок, так что я решил быть снисходительным, и проводил мужчину к его номеру.
Оказавшись в номере, он уселся за шахматную доску. «Я всё понял; белые ставят мат на 12 ходу независимо ни от чего». Я играл черными возможно чересчур осторожно, но обнаружил, к своему ужасу, что белые фигуры координируются как—то странно, и что я получу мат на 12 ходу!
Я попробовал снова, разыграв на этот раз совершенно иной дебют, из которого в принципе невозможно было попасть в такое положение, но после серии очень странно выглядящих ходов, я снова обнаружил своего короля окруженным, и мат должен был прийтись на 12 ход. Я попросил мужчину подождать, а сам сбегал вниз и позвал Эммануэля Ласкера, который был чемпионом мира до меня.
Он был настроен крайне скептично, но согласился хотя бы прийти и сыграть. По пути мы наткнулись на Алёхина, который был текущим чемпионом мира, и вот все трое мы вернулись в тот номер.
Ласкер не рисковал, но играл настолько осторожно, насколько это вообще возможно, и, тем не менее, после причудливой, бессмысленно выглядящей серии маневров, обнаружил себя зажатым в матовой сети, из которой не было выхода. Алёхин тоже попробовал, но опять же не преуспел.
Это был какой-то кошмар! Вот они мы, лучшие игроки в мире, люди, посвятившие все свои жизни игре, и вот теперь всё кончено! Турниры, состязания, всё – шахматы решены, белые побеждают…
Тут один из друзей Капабланки вмешивается, со словами: «Погодите минутку, я никогда ни о чём таком не слышал! И что случилось дальше?».
– Как что, мы его убили, конечно!».
Они улыбнулись друг другу, Лино и Элизабет.
– Я хотел его убить, «конечно» – «свой тёмный дух», как Каин; «Я был зачат в дни первых слёз о рае,/ Когда отец
Алексей Ильич Осипов