Приговоренные. Лев Аскеров
и член Ректората Школы. Они друг другу, конечно, не ровня. Но на этой небольшой планете, называемой в обиходе Резиденцией Всевышнего, все ее обитатели от работающих непосредственно с Ним до обслуживающего персонала, обязаны были обращаться друг с другом как равные. Самое официальное обращение – «коллега», а самое распространенное – по имени.
Пытливому на первых порах, как он здесь поселился, трудно было, увидев ректора, назвать его «коллега» или запросто по имени – Ментор – язык не поворачивался. Ректор однажды даже пожурил его.
– Мы – коллеги, Пытливый, не правда ли? – мягко улыбнувшись, спросил он стоявшего перед ним в смущении слушателя.
– Да, коллега, – покраснев до ушей пролепетал Пытливый.
– А коль коллеги, значит, должны быть на «ты». Верно?
– Да, коллега, – тихо отозвался студент.
– Но я люблю, когда ко мне обращаются по имени. Надеюсь, ты знаешь, как меня зовут?
Пытливый утвердительно кивнул.
– Кто этого не знает?! – воскликнул он. – Вас зовут Ментор.
Ректор внимательно посмотрел на студента.
– Ты большой льстец, парень, – заметил он.
– Нет, Ментор! – выпалил студент. – Неужели я оставляю такое впечатление? Просто в Великом Кругу Миров вы, то есть, ты – фигура очень известная.
– Да, ладно, – отмахнулся ректор и, попрощавшись, быстрым шагом направился к университетскому городку.
После того внушения Пытливый без робости обращался к окружающим на «ты» и по имени. И так свыкся с этим, что, прозвучи какое-либо другое обращение к нему, или к кому другому, это резануло бы ему слух.
И вот резануло. Значит, сейчас между ним и деканом не разговор равноправных жителей Резиденции, а беседа официальная. Так сказать, протокольная.
Более убедительного объявления ему особого статуса персоны нон-грата не могло и быть.
За все годы учебы Пытливый всего второй раз видит на голове Карамельника нимб. Расскажи кому из ребят, обалдели бы. Все семеро слушателей их группы, которую по поручению ректората курировал декан, первый и последний раз видели на нем нимб в день их знакомства. Девятнадцать лет назад. Еще на первом курсе. А после – никогда.
– Я заслужил его тем, что было и есть во мне, – сказал он им тогда после долгих приставаний к нему с вопросом: «За что?» – а затем поразмыслив, многозначительно добавил:
– Если в вас есть искра Божья, а она в вас есть, иначе вы бы не стали слушателями нашей Школы, вы скажете свое слово. Внесете свой вклад. И вас Удостоят. Я уверен, так оно и будет. Главное – работать.
Ну кто из них в то время мог поверить в реальность такого?! Впереди еще было двадцать лет.
Они учились, а он, их куратор, работал. И, наверное, оставаясь наедине со своими идеями, прибегал к помощи нимба. С ним было легче погружаться в пробему. Но не более того. Проблем он не решал, зато упрощал пути подхода к ним. Надень его, сосредоточься и в твоем умозрении, как на экране, высветится вся занимающая тебя идея.