Штрафбат. Приказано уничтожить. Андрей Орлов
Уйди, шибанутый. – Зорин надрывно кашлял, ругался. Поднялся кое-как на колени, его вывернуло.
– Будешь знать, как отдавать непродуманные приказы! – издевался Мишка. Похоже, переволновался. Его и сейчас трясло, а щеки заливала то бледность, то краска пятнами. – Вот сидел бы я на месте, сторожил нашего капитана, который на хрен никому не нужен…
Осознание того, что он еще жив, Зорина как-то не окрыляло. Он заново обвел глазами царящий вокруг ужас. Хлопотов был мертв – валялся, как мешок с глазами. Татьяна еще дрожала, но последние капли жизни оставляли молодую женщину, мутнели глаза, тоскливо смотрящие в небо, «зарешеченное» кронами деревьев. «Орден бы ей посмертно», – с грустью подумал Зорин.
– Мишка, вот зачем ты его убил? – пробормотал он. – Ты даже не представляешь, что ты наделал…
– Виноват, – смутился Вершинин. – Испугался, что эта мразь одолеет, перестарался…
Притащился, прихрамывая, Яворский. Недоверчиво уставился на трупы, облизнул губы.
– Ну, и кто из них предатель? – голос капитана подвел, скатился в какой-то противный фальцет.
– Хлопотов, – буркнул Зорин. – Судя по его идеальному немецкому и усердию, с которым он меня душил.
– А зачем вы его убили? – вкрадчиво осведомился Яворский. По тону было ясно, что в принципе он рад. У капитана появлялись шансы, и их количество было обратно пропорционально шансам разведчиков. «А может, убить его?» – тоскливо подумал Алексей. Он встретился глазами с умоляющим взором Мишки – тот думал о том же. К сожалению, воспитание и врожденный комплекс порядочности не позволяли им исправлять свои ошибки посредством уничтожения себе подобных.
– Так, а где у нас Кармазов? – перешел на деловой тон Яворский.
– Ах, да… – спохватился Мишка.
Впоследствии он долго кусал локти – почему они не прикончили под ближайшим кустом эту трусливую гниду? Ей-богу, Родина бы ничего не потеряла, он-то думал лишь о собственной шкуре. Обстановка на фронте менялась в нежелательную для советских войск сторону. Канонада нарастала. Взрывы доносились и со стороны Слеповца. Когда выжившие выбрались на дорогу, вопрос, в какую сторону податься, уже не стоял. В Слеповце шел отчаянный бой. Видимо, фашисты предприняли попытку контрнаступления. И, судя по скорости, с которой мчалась по дороге в Багровичи колонна штабных полуторок, попытка удалась. Борта машин были иссечены осколками, в кузовах стонали раненые, ругались офицеры. Разведчиков и поредевшую группу шифровальщиков приняли на борт, и всю дорогу до Багровичей Зорин переживал за умирающего паренька, обложенного мешковиной – у него была оторвана нога, и все попытки бледного медбрата остановить кровотечение завершались неудачей. «Братишка, сделай хоть что-нибудь… – стонал раненый, хватая санитара за рукав. – Нельзя мне умирать… ей-богу, нельзя… у меня девчонка в Уфе, мы поклялись, что всегда будем вместе…»
– На рассвете напали, – заикаясь, рассказывал Зорину