Блиндажные крысы. Лев Пучков
опять сверился взглядом с Мишей.
Миша кивнул.
Генерал открыл коробку.
В коробке было три ключа на старинном латунном кольце: один – вычурный «сейфовский», второй – здоровенный и простенький «амбарный» и третий – маленький, от стандартного английского замка.
Больше в сейфе ничего не было.
Генерал вопросительно посмотрел на Мишу.
Миша кивнул.
Генерал взял ключи, бережно понянчил их на ладони, привыкая к форме и весу, и, не выдержав, нарушил молчание:
– На «ближней»?
Миша опять кивнул.
– Ну так… – тут генерал изобразил неопределенный жест, могущий обозначать все что угодно – в диапазоне от «не испить ли нам чайку?» до «а теперь все дружно можете идти в…».
– Да, надо быстро, – Миша жест истолковал правильно, в единственно приемлемой для текущего момента интерпретации. – Надо все бросать и мчаться, пока не… гхм…
Тут он вопросительно посмотрел на начальника СБ.
– Езжайте, – махнул рукой начальник СБ, вынимая телефон. – Я разберусь…
Летели как на пожар. С мигалками и сиреной (машины каждого оборудованы этим непреложным атрибутом «элиты»), где-то по разделительной, а местами и грубо по встречной, с большим риском для себя и окружающих. Миша, севший в машину к Игорю Викторовичу, ежеминутно ойкал и опасливо восклицал:
– Господи, чего летим-то так?
– Сам же сказал – надо быстро, – генерал еще не отошел от оторопи, но мыслями уже был там, на «ближней».
– Да понятно, что быстро! Но такими темпами можно ведь и не доехать…
Миша прав: по той же разделительной катается немало рисковых людей со связями, а крупное ДТП для генерала сотоварищи сейчас смерти подобно. Впрочем, и промедление смерти подобно: именно сейчас, пока «верхние» частично в неведении, частично в шоке, можно решить все вопросы одним движением, малой кровью и без затяжной войны с неизбежными тяжелыми потерями. Так что, как ни крути, – нужно лететь во весь опор.
За километр до «Ближней Дачи» шоссе было ровным, как логарифмическая линейка и почти пустым: здесь катались только свои – редкие счастливчики, проживающие в этом богоизбранном местечке. Так что противостояние было видно издалека, не за километр, конечно, но на изрядном удалении: «БМВ» Липецкого и автобус ОМОН перекрыли шоссе и не пропускали чей-то кортеж, состоящий из трех машин. Пока Игорь Викторович вынимал телефон и жал кнопки, приблизились на дистанцию различения фигур: видно было, что омоновцы спешились и встали живым щитом перед машинами.
– Кто?! – рявкнул генерал, дождавшись ответа Липецкого.
– Саульский! – не понижая голоса, нервно ответил Липецкий, и сразу стало ясно, что противостояние в самом разгаре. – Говорит – грохнет меня! Хочешь послушать?!
Вот это был полный «упс!!!» или просто «неформат» – выбирайте, что больше нравится: Саульский – один из «верхних», живет далеко и попасть сюда мог только в том случае, если целенаправленно выехал по направлению к «Ближней Даче»… еще до смерти Старика.
В