Государь. Александр Мазин
строй продавили…
Но – поздно. Теперь перед ними барьер – из своих же, убитых и покалеченных, стонущих, вопящих…
Сергей выпустил последнюю стрелу, закрыл колчан, бросил лук в налуч.
Подумал: «Сейчас обходить начнут». И снова взялся за рог. Сигнал: «Все в круг!» Надеюсь, Развай сообразит.
Сообразил.
Вторая линия выдвинулась вперед, включившись в рукопашную, а первая рассредоточилась, заняв круговую оборону.
Но нападающие продолжали переть в лоб и перли, пока лобовая атака окончательно не захлебнулась. Перед строем дружинников образовалась баррикада из тел в пятьдесят метров длиной, метра два шириной и почти полтора метра в высоту.
Дружинников из строя вышло семеро. Все – с ранениями рук и ног. Ими тут же занялась Сладислава – под прикрытием щитов.
Духарев старался высмотреть, что происходит среди противников. Какая-то суета… Но обстрел прекратился.
– Не стрелять! – раздался приказ Развая.
Правильная тема. Стрелы надо беречь. Что же всё-таки это за напасть такая? Судя по подготовке – смерды. Зачем им нападать на воинов? Это ж самоубийство. Да и смерд просто так на смерть не пойдет. Он к этому непривычен. Значит, что-то его подвигло? А может, не знали, что имеют дело с воинами? Или никогда не сталкивались? Это же так просто: их меньше сотни, а нас целая тысяча. Зипунами закидаем. Могли бы и закидать. Если по уму. Но если по уму – так не полезли бы.
Пауза затянулась. Надо что-то предпринять. Перехватить инициативу…
– Дай-ка мне свой щит, – попросил Духарев. – Нет, лучше факел мне зажгите и ветку дайте какую-нибудь зеленую. Вон нарубленный лапник, оттуда возьмите.
Так, с еловой веткой в одной руке и факелом в другой Сергей взобрался на одни из саней и призывно замахал огнем.
«Начнут стрелять – успею спрыгнуть», – подумал он. Но лучше обойтись. Прыгать с высоты ему нежелательно. Так в один голос утверждали и парс, и Сладислава. Хотя какая тут высота. Полсажени.
– Я – воевода киевский Серегей! – закричал он, не жалея наработанного в битвах командирского голоса. – А вы кто такие?
Услышали. И стрелять не стали.
Из общей кучи выдвинулись трое. Показали открытые ладони. Один поманил: зачем, мол, орать? Иди к нам.
Духарев слез с саней, опершись на подставленные руки гридня, и двинулся к переговорщикам.
Гридь раздвинулась, пропуская.
– Мы бдим, батька, – негромко сказал ему Развай.
Кто бы сомневался? Сейчас десятка три лучников держат под прицелом и переговорщиков, и вооруженную толпу. Войском такое сборище назвать – язык не поворачивался.
Троица выглядела солидно: во-первых, доспешные. Во-вторых, кряжистые. В-третьих, в себе уверенные.
– Ну так кто же вы такие? – повторил вопрос Духарев.
– Я – Калас, боевой вождь рода Ивицы, – пробасил тот, что стоял в центре.
– Щитобой, боевой вождь рода Серой Цапли.
– Лисянин, боевой вождь рода Медведя.
– Надо