Джекаби. Все мистические расследования. Уильям Риттер
раз, комнату, к моему удивлению, заливали лучи утреннего солнца. Моя голова лежала на подушке, я была укрыта мягким одеялом. На скамейке спал Чарли, который до сих пор пребывал в образе человека и казался совершенно безобидным. Рядом с ним, точно пернатый страж, сидел Дуглас. Под головой у Чарли тоже лежала подушка, а нижняя половина его тела была накрыта пледом. Его щеки немного порозовели. Сквозная рана на его груди скрывалась под искусно наложенной повязкой из белой марли, но на лбу полицейского по-прежнему блестели капельки пота, а его кожа казалась влажной.
Я смотрела, как с каждым неглубоким вздохом поднимается и опадает его грудь. На его боку виднелся огромный желтовато-пурпурный синяк, все тело было испещрено ранами и царапинами. Изучая его повреждения, я вспомнила удары комиссара. У меня перехватило дыхание, а грудь заныла от боли.
Ощупав свою рану, я поняла, что она невелика, но боль была не только физической. Стоило мне подумать, что Чарли – будь он хоть человеком, хоть зверем – из-за меня погибнет от лап этого жуткого монстра, как меня словно ударяли под дых. Теперь, когда он лежал, едва дыша, близко ко мне, к букету противоречивых чувств, которые я испытывала по отношению к этому мужчине, добавлялось еще и чувство вины. Из коридора донеслись приглушенные голоса. Я вернулась к действительности и навострила уши.
– Его не стоило перемещать в таком состоянии, – прошептала женщина.
Это была не Хатун и не Дженни, но интонация и ирландский акцент показались мне знакомыми.
– Я знал, что рискую, – ответил ей Джекаби, – но инспектор Марлоу ясно дал мне понять, что после событий предыдущего вечера оставлять беднягу под присмотром полиции гораздо опаснее. Спасибо, что пришли так быстро. Ситуация довольно необычная, и вам, должно быть, нелегко ее понять.
– Если то, что вы рассказали мне накануне, произошло на самом деле, я у него в долгу и не могу ему не помочь.
– Скажите, как скоро его можно будет перенести в другое место?
– Пусть полежит в покое как можно дольше, но в целом он довольно быстро идет на поправку.
– Уверен, здесь нам на руку играет лунный цикл. Остается лишь надеяться, что его выздоровление не замедлится. Еще раз спасибо, мисс О’Коннор.
Дверь в коридор приоткрылась, и в комнату проник мягкий свет. Первой вошла Мона О’Коннор, медсестра из «Изумрудной арки». Она казалась усталой, волнистые рыжие пряди выбились у нее из-за ушей, на переднике темнели багряные пятна. Она кивнула мне.
– Я вижу, вы очнулись, милая. Хорошо, – сказала она. – Пейте больше жидкости в ближайшие несколько дней и старайтесь не напрягаться, пока не заживет ваша рана. Обещаете?
Я кивнула.
– Прекрасно. С вами все будет в порядке. Если вы готовы подняться по лестнице, вам лучше лечь в мягкую и уютную постель.
Она взяла пальто и шляпу, и Джекаби проводил ее к выходу. Закрыв дверь, детектив повернулся ко мне.
– Она довольно искусна, – как ни в чем не бывало заметил он. –