Истории дождя и камня. Инга Лис
воспоминание.
Так странно…
Жака нет, а для него он по-прежнему жив. Артаньян существует, а для Шарля он стал не более чем сказкой из прошлого.
Юноша вздохнул и улёгся головой на бортик бадьи. Прикрыл глаза.
Нет, не стоит сейчас бередить себе душу размышлениями о друге и ушедшей дружбе.
Надо расслабиться и отдохнуть.
Сосредоточиться на встрече с братьями – интересно, изменились ли они или выглядят, как прежде? – а также на предстоящем обеде.
Родные наверняка потребуют каких-нибудь невероятных историй – не о проверке же караулов им рассказывать… Хотя, по большому счёту, говорить сейчас не хочется вообще. Ни о чём, и ни с кем, даже с Пьером.
Хочется просто лежать в тёплой воде и размышлять с удовольствием, что впервые за три года он получил возможность принять настоящую ванну. Где можно валяться, сколько душа пожелает, и не думать о предстоящей войне, службе и вечном лавировании между Тревилем и кардиналом.
Чёрт побери, вот почему в Париже, стоящем на реке, так мало воды и купален? И почему жителей столицы совершенно не удручает этот факт? Ведь по возвращении ему наверняка не один день придётся привыкать, что от большинства товарищей по оружию пахнет далеко не самым лучшим образом.
А от д’Эстурвиля, кстати, пахло чистотой. Помнится, именно это приятно удивило его вовремя первого урока фехтования. И потом, когда между ними случилась близость, он также отметил про себя мимоходом, что кожа кадета, несмотря на недельное пребывание под арестом, пахнет просто кожей, а не… Твою мать, он же запретил себе думать о мальчишке, так почему у него, всегда отличавшегося железной волей, это впервые получается настолько плохо?
Разозлившись, Шарль хватанул кулаком по бортику бадьи и едва не взвыл от боли.
Ну что за…
Он дождался, пока боль в изрезанной ладони хоть немного утихнет. Смахнул со щёк невольные слёзы и взялся за бритву.
Пора заканчивать с мытьём, потому что настроение он себе уже всё равно испортил.
Итак, сейчас обед, потом визит к лекарю, а потом… а потом он закроется в своей комнате и проспит как минимум сутки.
А на свежую голову ему, возможно, удастся разобраться, наконец, в своём отношении к младшему д’Эстурвилю.
Или не удастся. Но это всё равно уже будет завтра.
Он как раз закончил перевязывать руку, когда со двора донёсся цокот копыт.
Ага, вот и братики вернулись.
Лейтенант выглянул в окно и увидел, как во двор въезжают близнецы, издалека выглядящие действительно совершенно одинаково.
К ним подбежали Никола и один из старых слуг, приняли лошадей. Размахивая руками, принялись что-то рассказывать. Хотя, почему «что-то»? Явно о приезде младшего сеньора, потому что даже издалека было видно, как братья переглянулись и, бросив лошадей, побежали к крыльцу.
Ох, можно только представить себе, что сейчас будет…
Шарль улыбнулся невольно. Вдруг показалось, что он приехал не из Парижа, а всего только из пансиона. Что он выздоровел, что впереди