Жажда. Нил Шустерман
так.
– Привет! – говорю я.
– Привет! – отвечает Алисса из-за мешка.
– А вам не кажется, что лучше заниматься этим при дневном свете? – спрашиваю я. – Солнце уже почти село. Испарения и все такое прочее…
Алисса раздраженно отбрасывает пакет в сторону.
– Мы и начали при свете, – говорит она. – Но какая разница, день сейчас или ночь? Все равно не работает.
Она прислоняется к стене дома и делает маленький глоток из бутылки, в которой воды уже на донышке.
– Не трать свою воду и возьми моей, – говорю я и протягиваю ей фляжку.
Алисса, поколебавшись, берет ее и пьет.
– Сколько я тебе должна за глоток? – спрашивает она. – Десять долларов? Двадцать?
Я улыбаюсь.
– Не переживай, – говорю я. – У меня цистерна на тридцать пять галлонов, разве ты не помнишь?
Алисса возвращает фляжку.
– Прости, – качает она головой. – Я дошла до ручки. Родители днем уехали на побережье и пока не вернулись.
– Уже шесть с половиной часов, – плеснул свою долю печальки Гарретт.
Я понимаю, что быть здесь оптимистом – это моя роль. И хотя эта роль, как правило, не по мне, в трудные времена нужно проявлять гибкость.
– Думаю, с ними все в порядке, – говорю я. – Там наверняка очереди и немалые.
– Они не отвечают на звонки, – говорит Гарретт.
– Я же тебе уже говорила, – поворачивается Алисса к брату. – У них телефоны отключились. У матери аккумулятор не держит заряд, а отец всегда забывает зарядить свой.
– К тому же, – вставляю я, – система перегружена. Частоты, на которых работают мобилы, не справляются, когда звонят все сразу.
– Как на концерте, – говорит Алисса, не сдерживая чувства облегчения.
– Вот именно.
– Ну что ж, – говорит она. – Тогда будем просто надеяться на лучшее.
Я рад, что смог хотя бы вселить в нее надежду.
Их собака, Кингстон, вяло подходит к Алиссе и тычется носом в ее ладонь. Нос у него не такой влажный, каким обязан быть собачий нос. Я наливаю на пол патио немного воды, чтобы он полизал, что пес и делает.
– Послушай, – говорю я. – Я тут подумал и нашел для вас новый способ добычи воды.
Я произношу это интригующим тоном, каким фокусники объявляют свой новый номер.
– Какой? – спрашивает Гарретт.
– Я покажу.
И я иду внутрь их дома, прямо на кухню.
– Морозильная камера, – объясняю я. – Вы соскребали лед с ее стенок?
– В первый же день, – отвечает Алисса, сложив руки на груди. – Но у нас такой холодильник, что там ничего не намерзает. Нет у нас льда.
Я приоткрываю дверцу морозилки.
– Льда и не будет, если дверца закрыта. Но, если ее приоткрыть, вода начнет конденсироваться и намерзать на стенах. Потом лед можно соскрести и растопить.
– Это круто! – говорит Гарретт.
Я с самым небрежным видом облокачиваюсь на холодильник,