Бестелесные. Книга 1. Григорий Мокеев
и с ней, Элисс не собиралась.
Чрезвычайное происшествие пробудило в памяти воспоминания о «земной» жизни. Одно время в Инраме действовал своеобразный комендантский час: священники запрещали Элисс и другим ребятам выходить из монастыря после девяти вечера. Ходили слухи, что на окраине появились демоны, ворующие детей. Элисс тогда очень боялась стать их жертвой, но похищения прекратились, и жизнь быстро вернулась в прежнее русло. Неужели и в Раю нет гарантии безопасности?
Погрузившись в мрачные мысли, девушка не заметила, как снова оказалась у домика Бити. Дверь нараспашку, масляные пятна крови матово отсвечивают на солнце. Выдохнув, Элисс зашла внутрь и осмотрелась: не заправленная кровать, корзина с фруктами, принесенная ангелами рано утром, кресло-качалка у окошка. Ничего не указывало на посещение постороннего, никаких следов борьбы. Стоп, следы крови на дверной ручке снаружи – значит, нападение случилось на улице? Возле хижины Элисс не нашла ничего, кроме следов Бити и своих собственных. Она вернулась в дом, решив перевернуть тело, чтобы осмотреть раны на спине. С трудом осуществив задуманное (Бити словно прибавила в весе после смерти), Элисс в ужасе отпрянула: на спине девушки кто-то вырезал ножом целое слово. "ВЕРНИТЕСЬ"…
Глава 4
Ад
Свободное время в монастыре – самая веселая часть суток. Нам с приятелями по 10 лет, и на этот раз мы засели в кустах возле одной из многочисленных площадей Инрама. С утра прошел дождь, и я зябко поеживаюсь от капель, которые ветер стряхивает мне за шиворот с веток. Площадь – классическая, с фонтаном в центре: вода бьет из статуи священника, держащего на руках двух младенцев, на голове церковника – неизменный капюшон, взгляд поднимается к небу. Никаких скамеек – дети и священники тут не задерживаются. Все площади расположены в рабочих кварталах, окруженные по периметру длинными одноэтажными бараками из серого кирпича – жилищами бездушных. Для неразумных тел фонтаны служили водопоями, к которым они приходили утолить жажду или остаточное желание помыться. Лысый крепыш Лео, дрожа от нетерпения, протягивает мне камень.
– Давай, Амадео, твоя очередь! – громко шепчет он.
– Если священники узнают, нас накажут, – я все еще пытаюсь избежать своей очереди. Мне, в отличие от Лео, жалко тело – кинуть в него камень – все равно, что ударить собаку.
– Они ничего не узнают, кидай – ты же видел, мы уже кинули! – от нетерпения шепот Лео начал срываться на крик.
Я взял булыжник и взвесил его в руке – таким и убить можно. Тело полного мужчины перестает казаться хорошей мишенью – в него легче попасть, а я не желаю этого. Между тем, толстяк ловко, кошачьими перебежками, продвигался к воде. К жалости, переполнявшей меня, добавился страх – вдруг он разозлится и погонится за нами? Размышляя обо всем этом, я целюсь уже минуту.
– Ну, давай! Кидай! – пританцовывает рядом Лео, грызя ноготь.
– Да он трус, – буркнул тучный угрюмый Уго.
А вот этого я стерпеть не могу. Да и терять приятелей неохота