Тайна женского сердца. В. П. Волк-Карачевский
на колени перед красавицами и умолял их таким трогательно-отчаянным голосом, что ни одна из них не решилась отказать ему, и вместе с князем Шумским намеревался более правильно, чем они второпях устроились сами, рассадить по престолам монархов в России и сопредельных с нею странах.
Поручик Зайцев не мог найти никаких доказательств движения в этом мире. По его мнению упорная бессмысленная ходьба скандально-строптивого Диогена на виду у мудрого Зенона ровным счетом ничего не значила.
Сотни лет, изо дня в день, когда померкнут звезды и вспыхнут огнем облака и заклубится белый туман, повисая клочьями на кустах лозняка, и ветерок чуть сморщит зеркало тихих вод и совсем не рассмотреть в траве росистую тропинку, покинув за неведомыми морями свой ночлег, поднимается солнце, и ходит целый день перед всеми мудрецами и философами и на виду у мирных пахарей, которые уже с утра за сохой, и перед давно уже пробудившимися рыбаками, привычно тянущими свои сети в надежде на улов, и перед девицами, вроде Оленьки Зубковой, мечтательно забывшими сон и вздыхающими в аллеях старого парка и робко надеющимися, что сегодня, под старой липою, как только это золотое солнце уступит место на небосводе бледно-голубой луне…
Одним словом, каждый день пред нами солнце ходит, ничего тем самым не доказывая, ибо и упрямый Галилей, и рассчитавший пути небесных сфер Коперник подтвердили мысль о неподвижности великого светила, высказанную еще великим Аристархом с острова Самоса, знаменитого отсутствием вин, и славного своими ремесленниками, возможно по причине их же, то есть вин, отсутствия.
Майор Нелимов не доверял расчетам Коперника и Галилея, он не жаловал ни поляков, ни итальянцев и даже школу фехтования предпочитал французскую (как и их же шипучее вино), а не устаревшую итальянскую. Что же касается мнения Аристарха с острова Самоса (родины, кстати сказать, самого Пифагора), то и к нему майор Нелимов относился совершенно равнодушно по причине незнания греческого языка.
Петр Зайцев же посвящал изучению божественной речи эллинов все свое время и слово «демиург» – им греки называли и творца вселенной, и гончара, исправно месившего глину и лепившего свои горшки, чтобы афинской черни было в чем варить себе пищу, завораживало не стремившегося за чинами поручика и занимало его не меньше, чем вопрос о неподвижности выпущенной из лука стрелы, замирающей под строгим взглядом Зенона.
Разное отношение к жизни майора Нелимова и поручика Зайцева получило даже формулировку в виде афоризма. «Жизнь нужно прожить так, чтобы было что вспомнить и рассказать детям и внукам», – говорил майор Нелимов в молодости. В зрелые годы уже не возвращаясь к этому вопросу.
«Жизнь нужно прожить», – кратко формулировал свое кредо Зайцев, придерживаясь этого простого, но неожиданного вывода из философии древних греков как в молодые годы, полные неясных надежд, так и в следующие за ними годы многообещающей зрелости и лишенные всяких призрачных иллюзий и обманов годы старости.
Разность