Шестьсот Шестьдесят Шестая. Ева Винтер
скрывая нарастающую тревогу, я смотрю на собеседника преувеличенно небрежно и всем своим видом демонстрирую, что слушаю его исключительно из вежливости.
– Удиви меня, – как можно безразличней ответил я.
Его губы изогнулись в кривой улыбке, которую словно вырезали клинком на лице. Все мои инстинкты вопили об опасности.
– Как часто ты встречал людей или нелюдей, у которых при себе имелся «Дар последней надежды»? – спросил он, ловя при этом каждую мою эмоцию.
Кровь отхлынула от моего лица.
Что?
– Вижу, ты догадываешься, к чему я веду, – торжественно возвестил Райндхард. – У твоей подружки как раз завалялся этот редкий комплект, представляешь? Вот это удача для твоей заносчивой шкуры, – в его голосе слышалось злорадное ликование.
Он что-то нащупал, что-то придумал, что-то понял и использует это против меня. Но что?
– О, вижу, ты не в полной мере осведомлен об особенностях «Дара последней надежды», – хмыкнул бог. – Ну ничего, в городе хорошая библиотека, так что ты без труда сможешь заполнить этот постыдный пробел в своих знаниях.
Он встал, окинул меня взглядом, и полностью довольный произведенным на меня эффектом, спросил:
– Ты помнишь, сколько душ мне должен?
Я скрипнул зубами.
– Ты не даешь мне об этом забыть даже на секунду, – не глядя на него, ответил я.
– И?
Злость во мне бушевала, как шторм. Стиснутый в руке бокал грозился неминуемо треснуть.
– Шесть, – ответил сквозь стиснутые зубы.
– А ты не так уж и безнадежен, несмотря на скверные манеры, – хлопнул в ладоши Райндхард.
Мне хотелось убить его. Мне хотелось убить его каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду.
– Советую тебе не затягивать с выплатой долга. Ты знаешь, что бывает, когда я теряю терпение. А мне, между прочим, уже становится скучно, и я подумываю поближе познакомиться с твоей самоотверженной подружкой.
После этих слов он ушел, растворившись черным туманом. В моей ладони со звоном треснул бокал, осыпаясь на пол осколками.
Эйлиин
Вернувшись домой, я закрылась в комнате и сказала, чтобы меня не тревожили. Я все еще была безумно зла на Эмоджин, которая отпустила мага, и на отца, из-за которого я покинула дом лесника.
Лежала, рассматривая потолок, и перебирала воспоминания. Они были страшными. Разодранное тело мага, его красивое окровавленное лицо. Мое отчаяние, когда он перестал дышать и когда не помогло переливание силы. Я умудрилась за последние двенадцать часов потерять его дважды. Первый раз, когда не подействовало лечение, а второй раз, когда он ушел.
Было так обидно, что хотелось кричать. А еще было очень горько. Мне не нужны были благодарность, золото, украшения или артефакты. Может забрать обратно своего черного дракона. Мне нужно было просто побыть с ним рядом. Хотя бы еще немножко. Посмотреть в его серо-зеленые глаза, узнать его имя, услышать голос.