Оружие Возмездия. Олег Дивов
гребли всех, не обращая внимания даже на явные болячки (некоторых через месяц-два возвращали домой уже из войск). Во-вторых, было понимание того, что не служивший – человек, мягко говоря, трусоватый и не пригодный к нашей профессии. Мы воспринимали армию как жестокое испытание, и это тоже заводило: настоящий журналист должен увидеть всё. И дедовщину, и пресловутый «армейский тупизм».
Мы очень быстро взрослели. Нам просто надо было отслужить, чтобы почувствовать себя состоявшимися мужчинами.
Мы были готовы к холоду, голоду и грязи. Две «картошки» на поле Бородинской битвы даром не прошли. Но всеобщая бесхозяйственность и бестолковость, которую мы видели тут и там, отчего-то не подтолкнула нас к мысли, что в армии еще хуже. Мне не нравилась обстановка в стране, ухудшавшаяся год от года, а работа «журналистом на побегушках» и сортировка «писем в газету» укрепила во мнении, что у нас полный бардак. Но хотя бы в армии должен сохраниться относительный порядок! Она ведь армия!
К тотальной армейской безнадёге мы оказались не готовы. В письмах от ребят, ушедших первыми, между строк сквозило: здесь пусто, братцы, здесь ничего нет, нас ждут два потерянных года.
Тем не менее, я собрался уходить. Надо было увидеть все своими глазами. Да и пример родственников, которые служили, подстегивал – я уважал этих людей. Наконец, хотелось самой службой «расплатиться с государством», не чувствовать за собой долга по отношению к Советской власти, которой мы все по гроб жизни обязаны – это нам вдалбливали с раннего детства.
В общем, я был морально готов к весеннему призыву 1987 года – и вдруг начались чудеса.
Мне полагалась отсрочка, чтобы доучиться второй курс и сразу после весенней сессии уйти. Я, собственно, так и планировал. И тут произошло странное: на меня открыл настоящую охоту военно-учетный стол. Задача этой неприметной конторы – следить, чтобы студент не засиделся на гражданке. Но если мои сокурсники вовсе не чувствовали вмешательства «стола» в свою жизнь, то вашего покорного слугу натурально «пасли». С какой стати? Что за чертовщина? Из «стола» звонили мне домой, присылали какие-то бумажки, и теребили военкомат, чтобы там не забыли студента призвать.
В военкомате, где тоже живые люди служат, меня спросили с неподдельным интересом: парень, ты чего натворил у себя в МГУ? Твоя фамилия уже у нас в печенках. Университет хочет от тебя конкретно избавиться. Сознайся, ты дочку ректора трахнул?
Я в ответ только улыбнулся – и они сразу все поняли, что хотели понять. И мои родители пришли к тем же выводам. Дело-то житейское, обычная история. Один я не хотел этого понимать, да и сейчас не понимаю. А тогда я вообще мыслил строго рационально: поздно искать причину, надо выкручиваться.
Я еще не знал выражения «это черный песец, военно-морской зверь». Но почуял, что кусачее животное подбирается вплотную. Вашего покорного слугу выталкивали с факультета в армию. И кто знает, закончится ли «опека» после отправки в войска? Вдруг постараются