Мысли из-под фуражки. Павел Гушинец
Белоногова. Перезваниваю завкафедрой – не поднимает трубку. Звоню Белоногову. И тут же вместо приветствия на меня из трубки обрушивается трёхэтажный мат. Орал подполковник минут сорок. Был он, судя по голосу, нетрезв, но в пьянстве обвинял почему-то меня. Мол, только смертельно пьяный человек не мог услышать звонка от самого подполковника Белоногова.
Из кухни вышла жена. С первого взгляда поняла ситуацию, взяла меня за руку, села рядом и шепчет:
– Повторяй: виноват, дурак, исправлюсь. Слышишь? Виноват, дурак, исправлюсь.
Подполковник выговорился, и я наконец-то смог уловить суть. Оказывается, надо завтра подъехать на кафедру, забрать какую-то бумажку.
– Задачу понял? – на прощание рявкнул Белоногов.
– Понял, товарищ полковник.
– Не слышу бодрости в голосе!
– Понял, товарищ полковник!!!
– То-то же.
Я отключил телефон и ещё долго сидел, размышляя. Мне ведь скоро тридцать лет. Я почти взрослый, серьёзный человек, который выполняет важную и ответственную работу. Эта работа действительно приносит пользу обществу, и значит, я полезный для общества индивидуум. И только что на меня больше часа орал нетрезвый и абсолютно неправый человек, а я не мог ему ответить, потому что в его власти было устроить мне кучу неприятностей. А он это знал и орал от этого ещё яростнее, наслаждаясь создавшимся положением. Причём от криков его не было никакого проку. И если бы он сказал всё тихо и двумя фразами, он добился бы гораздо большего эффекта. А теперь я, как оплёванный, а он, видимо, доволен. И вся разница между ним и мной, что у него на погонах звёздочки чуть-чуть побольше. И всё.
Может, в этом и есть сакральный смысл армии, непонятный нам, «пиджакам»?
Осада
География рождения курсантов военно-медицинского факультета такова, что если бы взялся какой-то исследователь её анализировать, то мог бы написать целый труд под названием «Военная помощь Советского Союза странам третьего мира». И его труд, несомненно, тут же засекретили бы. Мой сослуживец Саша родился в Алжире, Вадим – в Ливии, Коля – в Чехословакии. Ромка был «свой», он родился на Чукотке, но в школу пошёл сначала в Киргизии, потом в Германии. Истории каждого заслуживают отдельного рассказа. Но встретил я на днях одного майора медицинской службы, и рассказал он мне следующую историю своего детства. Может, и открыл он какую-то замшелую военную тайну. Но за давностью лет простят ему.
Отцом Вовка гордился. Отец был офицер-десантник, высокий, громкогласный, сильный, полная грудь значков и медалей. Таким отцом будет гордиться любой советский мальчишка. И Вовка искренне не понимал, за что отца не любят ребята, с которыми он ходит в школу. И за что не любят его, Вовку. Ведь он такой же, как они. Тоже играет в футбол, читает Фенимора Купера и Роберта Стивенсона. А то, что иногда не понимает, о чём они говорят, – так это чепуха.
И отец. Он ведь такой красивый, сильный. А когда идёт по улице, сжимая Вовкину ладонь, то встречные старухи злобно шипят вслед, а некоторые даже плюют себе под ноги. А отец будто не замечает. Вовка