Подводная одиссея. Сергей Зверев
идти в рубку. Однако генконструктор выглядел уставшим и сумрачным, словно совершившим тяжелый подвиг. Этого человека не следовало оставлять в одиночестве – тем более что единственным, с кем он имел право говорить о погружении, был Боцман.
Связи с гидронавтами пока не было: экипаж еще не настроил приборы. Так что оставалось одно: отслеживать погружение «Русского витязя» по экрану эхолота.
Впрочем, погружение проходило без проблем. Мерцающая светло-зеленая точка на мониторе медленно, но верно смещалась вниз. В верхнем же углу экрана бесстрастно отщелкивали цифры: «минус 100 метров», «минус 150», «минус 200»…
Глубоководный аппарат погружался очень медленно и достиг дна лишь спустя полтора часа.
– Фу-у-у… – тяжело выдохнул из себя генеральный конструктор. – Считай, половину дела сделали.
– Вроде пока у нас никаких проблем, – осторожно предположил Боцман.
– Техника проверена сто раз – и на стенде, и в бассейне, и на мелководье, – напряженно пояснял конструктор, словно бы оправдываясь. – Единственная опасность, которая может нас ожидать, – обрывки рыбацких сетей. Но этот район вроде не особо популярен у промысловиков. Так что, надеюсь, никаких форс-мажоров не предвидится.
Форс-мажор, однако, случился спустя всего каких-то пятнадцать минут и связан был как раз с промысловиками. Радист транспортника «717» неожиданно засек явственный сигнал бедствия, подаваемый рыболовным судном под сингапурским флагом. Судно терпело бедствие в каких-то шести морских милях отсюда: пожар, с которым команда не может управиться самостоятельно.
О том, чтобы не откликнуться на этот сигнал, не могло быть и речи. Однако сам транспортник, по понятным причинам, не мог отправиться к аварийному судну – ведь это означало бы бросить спускаемый глубоководный аппарат на произвол судьбы. Никаких иных кораблей в этом районе Японского моря не наблюдалось. Естественно, командир транспортника с бортовым номером «717» без промедления связался со Штабом Тихоокеанского флота и коротко проинформировал о ЧП. Там отреагировали довольно быстро – мол, срочно выслать к терпящему бедствие судну катер со спасателями и врачами. Промедление было смерти подобно: ведь с терпящего бедствие судна сообщалось об открытом огне на палубе, а это, наверное, самое страшное, что только может случиться на корабле.
– А давайте мы на катере, – предложил Боцман. – Может, успеем… Пока погода окончательно не испортилась.
Это был оптимальный вариант решения вопроса – ведь почти весь экипаж транспортника был занят.
Надувной катер с подвесным мотором был спущен на воду за несколько минут. На борт спешно загрузили спасательные жилеты, индивидуальные пакеты, одеяла и пресную воду. Компанию Саблину составили еще трое свободных от вахты моряков – безусый парнишка лейтенантских годов, немолодой усатый мичман и, конечно же, судовой врач. Последний на всякий случай захватил даже хирургические инструменты: