Зов Времени. Григорий Саамов
выяснилось, что он был прав). Он не просто обиделся, а демонстративно отказался посещать ее уроки. Руководство школы растерялось: отличника просто так не накажешь, но подводить преподавателя тоже не стали. Родители тоже из приличия поддержали учительницу. Роберт ночью сбежал из дома. Поиски результата не дали. Через двое суток он вернулся сам и заявил, что, если подобный случай повторится, он сбежит совсем. И сбежал. Тогда его искали уже неделю. Вернулся опять сам, но с ним стали считаться как с личностью, свободолюбивой и справедливой. А было ему тогда всего 14 лет.
Роберт студент, спортсмен. Фото неизвестного автора
Роберт всегда был своеобразным центром притяжения друзей и знакомых, к нему приходили с любым вопросом, по любому делу. Когда началась война, брат стал собирать друзей, и они долго и тайно совещались на чердаке нашего дома. Я никак не мог узнать, о чем они говорят. Примерно через полгода брат выдал мне эту тайну и пустил меня на встречу. Оказалось, что ребята создали подпольную организацию для борьбы с фашистами. Время было военное, и все мечтали об одном – скорее уничтожить врага и изгнать его из родной страны. В этот день они принимали клятву, и проходила она по всем правилам конспирации и горских обычаев. Зачитали документ, что-то вроде устава. После каждой фразы надо было говорить «Клянусь»! Я вместе со всеми давал клятву. После этого все разрезали пальцы и еще раз поклялись на крови. Было страшно, но я гордо последовал примеру старших. Брат мне объяснил, что организация «Свобода» – это тайна и нельзя никому об этом говорить. Короче, готовились по всем правилам, но, слава Богу, воевать не пришлось. Тайну эту я хранил многие годы, только после войны с разрешения брата я рассказал об этом маме.
Глядя на брата, я тоже решил воспитать в себе характер и волю. Для этого я придумал несколько достаточно жестоких «упражнений»: колол себя иголкой до крови, касался рукой кипящего чайника или печки, иногда до появления волдырей. Но в послевоенные голодные годы самым жестоким испытанием мог быть отказ от еды, которой и так было мало. Для выполнения этого «упражнения» я однажды купил два стакана жареных семечек, почистил их, сложил ароматные зернышки кучкой на стол и, исходя слюной, стал ходить вокруг да около. Роберт сидел за столом, увлеченно читал книгу и, казалось, никакого внимания на меня не обращал. Но после очередной моей прогулки я увидел, что моего ароматно-вкусного клада нет, а брат спокойно дожевывает мои семечки. На мое возмущение он ответил совершенно спокойно:
– Так твой характер станет еще крепче. – Сказал и опять уткнулся в книгу. Я никак не мог понять, как он догадался о моих «упражнениях». Кстати, это был единственный такой случай, и то – воспитательный. Вообще мы всегда и всем делились друг с другом.
Много лет спустя, когда Роберт был уже опытным юристом, педагогом, тренером, заведующим нештатным юридическим отделом местной газеты и так далее, он вновь поступил в институт, на заочное отделение физико-математического