Лилии полевые. Крестоносцы. Елена Кибирева
будь! Помни: «Блаженны милостивии, яко тии помилованы будут!».
При выходе отца Агапита из вагона к нему приблизился желчного вида господин со щетинистыми усами, в длинном пальто и в фуражке с малиновыми кантами. Черные лихорадочные глаза его, казалось, готовы были пронзить насквозь того, в кого они вонзались. Все движения его отзывались нервозностью, а правую щеку немного подергивало.
– Имею честь видеть вновь назначенного в нашу семинарию отца ректора? – обратился он с вопросом к отцу Агапиту голосом, не уступающим в важности начальнику отделения какого-либо присутственного места. – Инспектор семинарии, Платон Степанович Рыкачев, – отрекомендовался он и немного приподнял фуражку.
Отец Агапит благословил его и сказал:
– Да, я ректор. Примите меня с миром.
– Со счастливым приездом! – ответил инспектор, но руку не поцеловал. – Здесь эконом ожидает Вас и коляска, – прибавил он. – Пожалуйте.
– Алексей, получи вещи и приезжай в семинарию на извозчике, – отдал приказание своему келейнику отец Агапит, направляясь через вокзал к выходу.
На крыльце вокзала его встретил низким поклоном отец эконом, диакон семинарской церкви. Небольшого роста, коренастый, с благодушным лицом, со спокойными манерами и голосом, свидетельствовавшим об искренности, отец диакон с первого раза так и располагал к себе. Приняв благословение и приложившись к руке отца Агапита, он отворил дверцу кареты и пригласил нового ректора садиться.
– Пожалуйста, и Вы со мной, отец эконом! Место свободное есть, а мне будет веселее, если хозяин дома сам введет меня в квартиру, – усаживаясь в угол кареты, сказал отец Агапит. – До свидания, – крикнул он инспектору, крайне смущенному тем, что ректор не пригласил его в карету.
Семинария была недалеко от вокзала, и карета скоро остановилась у подъезда ректорской квартиры.
– Ах, отец эконом, как мне благодарить Вас! – при входе в квартиру дрожащим от волнения голосом сказал отец Агапит. – Как все хорошо, сердцевед Вы! – говорил он, осеняя себя крестным знамением и со слезами на глазах взирая на икону Спасителя и ярко горящую перед ней лампаду. – Люблю, когда лампадочка горит перед иконой! Этой радости я уж, конечно, не ожидал. Спасибо, отец эконом! – и новый ректор, обняв правой рукой диакона, поцеловал его в щеку.
Диакон моментально смахнул рукой скатившуюся слезу и растроганный пошел показывать другие комнаты.
Обстановка везде была приличная: зеркала и даже комнатные цветы на полу в больших кадках. В уютной спальне опять оказалась горящая лампада перед образом Богородицы.
Помолившись перед иконой, отец Агапит снял клобук и положил его на угольничек.
– Вот и дома! – произнес он.
– Рядом вот столовая, Ваше Высокопреподобие, – пригласил отец эконом. – Пожалуйста.
Здесь был накрыт стол с холодными закусками и весело шипел небольшой самоварчик, а рядом с ним стоял начищенный кофейник. Было тепло и уютно.
– Ну,