Дорога тайн. Джон Ирвинг
– она безутешно рыдала.
– А сейчас что происходит? – спросил Хуана Диего айовец.
– У вас была собака? – спросил мальчик сеньора Эдуардо.
Эдвард Боншоу упал на колени.
– Пресвятая Богоматерь милостивая – благодарю тебя за то, что ты привела меня туда, где мне место! – воскликнул новый миссионер.
– Думаю, у него была собака, – сказал по-испански доктор Варгас Хуану Диего.
– Собака умерла – кто-то застрелил ее, – как можно тише произнес мальчик.
Из-за плача Лупе и громогласных благодарений айовца Деве Марии маловероятно, чтобы кто-то еще слышал короткий диалог – или что-то вроде того – между врачом и пациентом.
– Вы знаете кого-нибудь в цирке? – спросил Хуан Диего доктора Варгаса.
– Я знаю человека, которого ты должен узнать в свое время, – сказал Варгас. – Нам нужно подключить твою мать… – Варгас увидел, как Хуан Диего инстинктивно закрыл глаза. – Или, может быть, Пепе… нам нужно его одобрение этой идеи, если не согласие твоей мамы.
– El hombre papagayo… – начал Хуан Диего.
– Я не лучший вариант для конструктивного разговора с человеком-попугаем, – перебил своего пациента доктор Варгас.
– Его собака! Они застрелили его собаку! Бедная Беатрис! – рыдала Лупе.
Несмотря на неестественную и невоспринимаемую речь Лупе, Эдвард Боншоу смог разобрать слово «Беатрис».
– Ясновидение – это дар от Бога, Пепе, – сказал Эдвард своему коллеге. – Девочка действительно провидица? Вы употребляли это слово.
– Забудьте о девочке, сеньор Эдуардо, – тихо проговорил брат Пепе, опять же по-английски. – Подумайте о мальчике – мы можем спасти его или помочь ему спастись. Мальчик спасаемый.
– Но девочке что-то известно… – начал айовец.
– Это «что-то» не поможет ей, – быстро сказал Пепе.
– Разве сиротский приют не может принять этих детей? – спросил брата Пепе сеньор Эдуардо.
Пепе беспокоили монахини в «Потерянных детях»; дело даже не в том, что им могли не понравиться дети свалки, – заведомой проблемой была Эсперанса, их мать-уборщица-подрабатывающая-по-ночам. Но Пепе лишь сказал:
– Sí, «Niños Perdidos» примет детей.
И тут Пепе сделал паузу – он гадал, что сказать дальше, и сомневался, стоит ли это говорить.
Никто из них не заметил, когда Лупе перестала плакать.
– El circo, – произнесла ясновидящая, указывая на брата Пепе. – Цирк.
– Что насчет цирка? – спросил Хуан Диего сестру.
– Брат Пепе считает, что это хорошая идея, – ответила Лупе.
– Пепе считает, что цирк – хорошая идея, – сказал всем Хуан Диего на английском и испанском языках.
Но Пепе не выглядел таким уж уверенным на сей счет.
На этом разговоры временно прекратились. Просвечивание рентгеновскими лучами заняло много времени, в основном потому, что пришлось долго ждать заключения рентгенолога; ожидание настолько затянулось, что уже не оставалось сомнений относительно того, какой будет результат. (Варгас уже подумал