Герои Сирии. Символы российского мужества. Михаил Федоров
училась в Горожанке в средней школе.
«Это на Дону» – я знал старинное, с богатой историей село на реке.
Вспомнил даже барский дом, завидный по прежним временам.
По окончании школы она решила пойти в учителя иностранного языка в Воронежский педагогический институт. Когда я поинтересовался, почему именно в учителя иностранного, она сказала:
– Иностранный язык мне нравился. У меня все предметы хорошо шли. У меня русский язык хорошо шел. У нас директор школы – он потом был директором института повышения квалификации Фролов Вячеслав Васильевич, затем защитил кандидатскую, докторскую диссертацию. Академиком был. Умнейший человек. Он литературу и русский вел. Потом работал в Белгороде в пединституте. Но когда мы в десятом классе писали диктант, он приглашал меня к себе в кабинет, клал стопку диктантов и говорил: «Проверяй». Я проверяла работы одноклассников.
Вот какие педагоги учили Романа.
У него были высокие оценки.
Лазарева:
– Он практиковал самоуправление. Старшеклассники были ответственными за все. По принципам Макаренко. Мы у него были ассистентами, консультантами. Я была консультантом. У меня была группа отстающих, ну слабеньких по русскому языку, и мы после уроков два дня в неделю с ними оставалась и занималась языком. И помню, приезжал инспектор из облоно, и мне сказали: «Проводи занятия». И я, как настоящий учитель: «Иванов, к доске». «Сидоров, читай». И мне инспектор: «Деточка, ты молодец. Ну, называй их по именам». А я боялась, знала, что она требовательная.
Я слушал с огромным вниманием. Сам учился в колмогоровском интернате[4], и мы так же подтягивали слабеньких. И чувствовал, что забота о ближнем непременно от учительницы передавалась Роману.
Лазарева рассказывала:
– Школа в Горожанке была оборудована. У нас был лингафонный кабинет. Пульт. Наушники. Кабинки отделены пластиком. И когда нам давали задание что-то прочитать, учитель мог пульт включить и послушать. Интересная школа. Я ходила на кружок иностранных языков. Два раза в неделю с нами учитель занимался.
«Прямо вузовское обеспечение», – подмечал я.
И узнавал от Лазаревой:
– Кружок по химии. Мы выращивали какие-то кристаллы. Мы там делали фигурки из проволоки и опускали в раствор…
У Романа тоже были высокие оценки по химии.
Людмила Георгиевна:
– Учитель по физкультуре. Ходила на лыжную секцию. У меня хороший результат по лыжам. Два раза в неделю ходила. Нас две девочки, остальные мальчишки. И помню, зима, ушли километра два-три от школы. Мальчишки с крутого склона катались, – говорила смеясь. – А мы более пологий склон нашли. И потерялись, не можем дорогу назад найти. Дни-то короткие. Темнеет, но нашлись. Это я к тому, как надо детей контролировать, чтобы не потерялись.
С учительницей у нас наладился доверительный разговор, и это меня радовало.
– Как вы решали, куда пойти учиться?
– Математику я просто обожала. Математикой я просто жила. У нас математику преподавал молодой учитель, потом в облоно работал.
Спецшкола-интернат физико-математического профиля при Московском государственном университете имени А.Н. Колмогорова.