Танец на лезвии ножа. Александр Сухов
что конкретно мне угрожает, однако, получив откуда-то свыше предупреждение об опасности, всеми силами старался меня предупредить. Через несколько секунд я отстранился от него, совершенно ошарашенный и оглушенный новыми ощущениями.
– Спасибо, друг, за предупреждение! Не волнуйся, со мной все будет хорошо.
Пес, немного успокоившись, лизнул меня шершавым языком в лицо и спрыгнул на землю.
– Дядюшка Арнольд, мне кажется, сегодня собаку необходимо спустить с цепи. Пусть во дворе побегает. Чует пес беду. Как бы какой лиходей сюда не заявился и в дом к вам не зашел.
Сосед стоял с раскрытым ртом, наблюдая за нашим безмолвным диалогом. Он тоже что-то ощутил, даже немного испугался за меня – или меня, я так и не понял. Нарочито громко (ветераны никого не боятся) дядюшка разрешил:
– Хорошо, мальчик, только закрой за собой получше калитку!
Отстегнув карабин цепи от ошейника Злыдня, пожал на прощание еще достаточно сильную руку старика и направился домой. Пес увязался за мной, но ему не было позволено покидать границы охраняемой территории. Калитка перед влажным любопытным носом захлопнулась. По предыдущему опыту я знал, что полутораметровый забор ни в коей мере не является преградой для этого комка мощных мышц и крепких костей. Если Злыдень хотел погулять, его ничто не могло удержать на месте: ни забор, ни крепкая цепь. Посади его хозяин даже в сарай и подопри дверь самым толстым бревном, он и оттуда обязательно найдет выход. Посоветовав Арнольду отпустить пса, я больше заботился о хозяйском добре: все-таки жалко цепочку, да и ошейники денег стоят. Помню, однажды Злыдню не удалось порвать цепь или ошейник, так он вывернул из земли деревянный столб, к которому был прикреплен цепной поводок. Этим столбом он будто плугом перепахал весь двор, снес забор и вырвался на улицу, где был в конце концов остановлен хозяином.
Вернувшись в дом, я собрал посуду со стола и запихнул ее в посудомоечную машину. Покончив с хозяйственными делами, извлек из рюкзачка кристалл памяти, прихваченный днем из засвеченной конспиративной квартиры, и подсел к компьютеру. После непродолжительных поисков в Сети мои подозрения насчет заказчика окончательно подтвердились. Оскорбленный до глубины души наглостью дерзкого вора, эльф направил по моим следам специалистов Гильдии. Меня очень удивила и даже привела в трепет сумма, выраженная шестизначным числом, которую Утиол перечислил на счет в некоем банке, принадлежащем организации наемных убийц. За треть этих денег я с удовольствием вернул бы шкатулку хозяину и вдобавок на халяву сводил Эзерга в самый дорогой ресторан, тем более что заказчик так недальновидно, грубо и отвратительно прервал наше взаимовыгодное сотрудничество.
Неужели эльф не пожалел шестисот тысяч империалов лишь для того, чтобы наказать безродного вора? Мир перевернулся или само племя эльфов переродилось? Может быть, эти скареды, готовые удавиться из-за медяка, в один прекрасный момент, осознав всю глубину и убожество своей жадности, очистились