Танец на лезвии ножа. Александр Сухов
либо через электронную почту. По логике вещей наводчик не мог сдать меня заказчикам шкатулки. Ребята были жадными и много за мою голову предложить не могли. Шнырю терять дополнительный приработок в размере десяти процентов от каждой сделки никак не выгодно. Да и что он мог про меня сообщить заинтересованным лицам? По большому счету ничего, кроме анонимного сетевого адреса, таких адресов только в этом городе миллионы. Номеров моих телефонов не знает никто, поскольку на связь с наводчиками я выхожу исключительно по собственной инициативе.
Через четверть часа пришло послание от Шныря. Подробно его изучать не было сил. Страшно хотелось спать. Сказывались последствия трудной ночи и беспокойного дня. Скачав данные на главный кристалл, я извлек его из компьютера и снова положил в рюкзак. Выключив свет, наконец добрался до кровати, не раздеваясь, упал сверху на покрывало и тут же провалился в небытие.
Глава четвертая
Солнечный луч бесцеремонно уперся в лицо. Просыпаться не хотелось. Тело за ночь совершенно не отдохнуло. Не было сил даже на то, чтобы перевернуться на другой бок, спрятаться от этого несносного приставалы. Тут еще на нос что-то село и начало невыносимо щекотать. Приоткрыв один глаз и сконцентрировав взгляд на кончике носа, я увидел огромную муху: тело ее отливало сине-зеленой сталью, прозрачные крылышки были сложены за спиной, большие, в полголовы, темные глаза состояли из множества шестигранников и напоминали уменьшенные пчелиные соты. Насекомое по-хозяйски, деловито бегало по выступающей части моего лица, чесало себя под мышками, периодически что-то запихивало себе в рот, что вызывало весьма неприятные ощущения. Чугунной рукой я попытался смахнуть наглое существо, но, не рассчитав должным образом траекторию ладони, больно саданул себя по носу. Гадкая муха при этом ничуть не пострадала. Она продолжала кружить вокруг моей головы, выжидая удобного момента, когда можно будет спокойно вернуться на временно покинутые позиции.
Теперь стало уже совсем не до сна. Мой второй глаз открылся, и я с удивлением обнаружил, что нахожусь вовсе не в своей кровати, а на незнакомой лесной поляне.
Лужайка представляла собой почти идеальный круг диаметром метров сто пятьдесят, окруженный со всех сторон широколиственными деревьями – на первый взгляд обычными кленами. Пятачок среди кленового леса, на котором я оказался столь странным образом, густо порос невысокой зеленой травкой, среди которой ярко пестрели всеми оттенками красного, желтого и голубого незнакомые мне цветы. Солнышко едва показалось над кронами деревьев и еще не успело согнать с травы капельки ночной росы. Утреннюю тишину нарушали лишь писк и жужжание насекомых, пение птиц и суета у корней деревьев и в траве каких-то мелких полосатых зверьков, издали похожих на бурундуков. Воздух, напоенный ароматами цветущих трав и лесной свежести, был недвижим. Казалось, это даже не воздух вовсе, а какая-то совершенно иная субстанция, более плотная, тягучая и вместе с тем абсолютно прозрачная. Само