Пока падали звёзды. Сергей Ермаков
была издана её первая книга. А потом, 10 лет спустя, когда мама собиралась попробовать вновь вернуться в спорт, родилась я и у неё появилась новая роль, и началась новая часть жизни. В спорт она так и не вернулась.
Однако стрельба из лука из её жизни никуда не делась. У нас на заднем дворе было специальное стрельбище, и я там в детстве проводила много времени, наблюдая за мамой. Каждый день, по крайней мере, когда была такая возможность, мама хотя бы час уделяла стрельбе. Для неё это был целый ритуал… вначале она выставляла мишени на разные дистанции, потом при помощи специального прибора определяла направление ветра, после чего начиналось самое интересное и завораживающее, за чем мне так нравилось наблюдать. Мама доставала из кейса лук, хранившийся в разобранном состоянии, бережно и аккуратно, следуя чёткому алгоритму, она скрепляла часть за частью, причём… делая это с закрытыми глазами. Я и поняла-то это не сразу, а когда поняла, даже не поверила сначала. Во время сборки лука её губы шевелились, было понятно, что она что-то говорит, точнее, проговаривает про себя, но что именно – я не знала.
После того, как лук был собран, мама закрывала кейс, брала в руки колчан со стрелами и шла к стартовой точке, из которой стреляла. Дальше же, начиналась новая часть магического действа, которая была похожа на танец или может на что-то, для описания чего я не могла тогда, да и сейчас не могу, подобрать точных слов. То, как мама вставала в стойку для стрельбы, затем брала стрелу, помещала её в лук, натягивала тетиву и… как будто бы совсем не целясь – выпускала стрелу… всё это было единым и слитным движением. Лук, стрела и мишень – были не отдельными объектами, а продолжением маминого тела, так это изящно и гармонично смотрелось в её исполнении.
Столь же кстати умиротворяюще выглядело и окончание всего ритуала, которое заключалось в том, что мама шла к мишеням, вынимала из них стре́лы, складывала их назад в колчан, собирала и уносила в специальный шкаф мишени, после чего… неторопливо и также с закрытыми глазами разбирала лук и убирала его в кейс.
Мне казалось, что стрельба из лука – это какая-то суперсила, потому что я видела, как пытался стрелять папа и друзья нашей семьи, но у всех это выглядело так нелепо и неуклюже, что я просто не понимала, как мама так может, а все остальные нет.
Я наблюдала за маминой стрельбой лет, наверное, с трёх, когда мне в принципе разрешили выходить на ту часть заднего двора, где было стрельбище. Там находился специальный помосток, на котором можно было сидеть, оттуда я и смотрела. Мама всегда говорила, что научит меня стрелять так же, как она – легко и точно, но мне для этого нужно подрасти.
Смерть отца отразилась не только на мне, но и на маме. Я старалась её как-то утешить, помню, приходила перед сном к ней в комнату и обнимала её, желая спокойной ночи каждый день, как минимум полгода после похорон. Я заметила, что на какое-то время мама прекратила выходить на стрельбище, хотя уже наступила тёплая часть Весны и близилось Лето, но вот однажды… я проходила по веранде, как