Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба. Константин Маркович Поповский
Что если этот призрак был сам дьявол?
Горацио: В таком случае, святой отец, согласитесь, что он был на этот раз несколько непоследователен, раз ему пришлось наброситься на самого себя, да еще так, что зло в результате было наказано.
Священник: Ах, сын мой! Но какой ценой? И сколько пролилось невинной крови! Разве небо на это способно?.. Невинные лишились жизни, королевство – короля, престол – наследника, мать – сына, сын – матери, – Боже мой! – и это все по попущенью неба?
Первый следователь (Горацио): Вопрос серьезный.
Горацио: Но на первый взгляд. (Священнику). А почему бы нет? Не все ли происходит по воле неба? Тем более, что я читал у святых отцов, что после того как Адам съел свое яблоко, на земле не осталось ни одного невиновного. Если принять это во внимание, нам не на что роптать. (Глухо, почти сквозь зубы). К тому же, само это слово, «невинный», часто походит на занавеску, которую задергивают, когда удобно, чтобы не видеть правды.
Первый следователь: Похоже, нам грозит серьезный диспут. А ну-ка, ну-ка… (Священнику, негромко) Он вас загонит в угол, защищайтесь.
Священник: Пусть, если этот угол – правда. (Горацио). Взгляните сами, сын мой, – Бог дал нам волю и разум, чтобы мы стремились к добру и избегали зла, и умели отличить одно от другого, а это значит, что дьявол препятствует изо всех сил первому и потворствует второму, то есть строит нам козни и толкает к погибели… Нет, нет, вся эта кровь на его совести, а, следовательно, этот призрак только одна из его уловок.
Первый следователь (Горацио): Аргумент не плох.
Горацио: Но не смертелен.
Первый следователь: Ну-ка, ну-ка…
Горацио (Священнику): Вы смотрите на следствия, – на кровь и ужас, – но среди них упускаете что-то очень важное. Наружу вышла ложь, – вот главное. Неужели это на руку врагу рода человеческого, который сам соткан из лжи, как плащ из нитей? Стоит вам потянуть за одну, как расползется вся ткань.
Первый следователь (Священнику): Он вас одолевает.
Священник (Первому следователю): Мне так не кажется. (Горацио). Ложь, ужас, кровь, обман, насилье, зависть, гордость, похоть и многое другое, чего нам не хватить перечислить и дня, – все это дело рук дьявола и только его одного. Какие тут сомненья? И если вдруг он поступился из этого списка чем-то небольшим, то, можно быть уверенным – лишь ненадолго и только лишь затем, чтобы добиться большего, – как ростовщик, дающий деньги в рост, чтобы получить прибавку.
Первый следователь (Горацио): А он вас зацепил.
Второй следователь: Да, и пребольно.
Горацио: Но лишь при том условии, что сказанное – верно.
Второй следователь: А разве нет?
Горацио: Если мы считаем, что ложь – только один из множества пороков, – то, что ж, тогда конечно. Но ложь – похуже всякого греха. Поднявшись выше звезд и опустившись ниже преисподней, ложь проросла сквозь мир, как плесень прорастает через хлеб, делая его негодным. А это значит, что она опережает всякий грех и всякий порок, и их заботливо растит, хранит и оберегает, как мать своих детей.
Первый