Прутский Декамерон. Алекс Савчук
а как же, – не сморгнув, ответил я. – Имеются, конечно. Вам с какой пропиской, подойдет с местной или же обязательно со столичной, кишиневской?
Министр, мужик совсем еще не старый, при последних моих словах смутился, вспомнив, наверное, что в Кишиневе у него семья – жена и дети, поэтому вздохнул и махнув рукой стал подниматься по ступеням.
– Пойдемте наверх, – обратился он к своим попутчикам, – мы еще именинницу не поздравляли, а то некрасиво получается – мы вроде как бы тоже приглашены. – И в окружении сопровождающих лиц он продолжил свой путь; позади всех водитель министра, пыхтя от натуги, волок в большом картонном ящике подарок.
Как очень скоро выяснилось, Сашке Чумакову вместе с его мамой не удалось превратить день рождения в обручение, а при благоприятном развитии ситуации, в свадьбу. Родители именинницы твердо отвергли их поползновения после первых же намеков на наследство, к тому же Тамара Васильевна, как оказалось, почему-то считала, что не Сашка, а я встречаюсь с ее дочерью Еленой. Не знаю каким образом моя личность вообще бралась ею в расчет: по всем раскладам – будь у Ленки женихов количеством даже под сотню – я был бы в их обойме, безусловно, последним номером, ведь по финансовым своим возможностям я «стремился к нулю».
Главный оформитель ресторана Володя Толстолобик станцевал с Марией Ивановной несколько танцев подряд, не обращая внимания на ее мужа и не подозревая о том, что они с партнершей выглядят со стороны несколько забавно, – Володя был на голову ниже своей воздыхательницы. Затем, видимо всерьез огорчившись тем, что такая шикарная женщина принадлежит не ему, а кому-то другому, Володя направился к столу и в короткий период времени – в каких-нибудь полчаса – вылакал 7(семь) полных фужеров водки, а ведь буквально накануне хвастал всем что «завязал» – бросил пить. Запив водку тремя фужерами шампанского, он ни с кем не прощаясь вышел на улицу, сел в свой знаменитый на всю Молдавию «запорожец» и укатил к себе в Кишинев.
Он оказался первой «потерей» среди гостей, вскоре следом за ним по домам потянулись другие; ну а бар, пока меня не было на месте, жил своей обособленной жизнью: партийные начальники среднего звена, ввиду отсутствия главных начальников, «расползшихся» по ресторану, очень скоро дошли до предела: они на спор выпивали 700-граммовый наполненный водкой фужер штучного чешского стекла ручной работы, – каждый из которых был произведением искусства, – затем с размаху шлепали им об бетонный пол, в короткое время разбив мне около полутора десятков фужеров из 24, имевшихся в наличии. Остановились они лишь тогда, когда я демонстративно убрал со стойки все оставшиеся фужеры.
Мой напарник Саша и его мама, расстроенные неудачей, в самый разгар празднества, где-то около полуночи, заглянули ко мне в бар; Сашка, рассеянно посмотрев сквозь меня, небрежно кивнул на прощание и, взяв маму под руку, отправился домой.
Следом за ними заскочили разрумянившиеся, разгоряченные танцами и шампанским Оля и Ленка-именинница. Девчонки громко и весело разговаривали; Ленка,