Таблетки Сансары. Том I. Виктория Сачконечко
парень приподнялся, недовольно морщась, и… ошарашенно огляделся. Бабушка Люда вначале подумала, что это дед Григорий с Олегом решили вдруг научить ребёнка «как правильно пить», но осеклась, когда тот вдруг начал кричать что-то на непонятном ей языке. Это было похоже на помешательство, Артём носился по дому, будто он по чужому, что-то невнятно орал неизвестно изъясняясь, а потом пришёл в неистовство. Он гневно и с явным отвращением громил вещи и мебель вокруг себя. У него изменился даже взгляд. Только когда сотрудники лечебницы, приехавшие на вызов Софьи Алексеевны, связали парня, женщина наконец отошла от шока и обратила внимание на такую, казалось бы, весьма явную, но в подобной ситуации не бросавшуюся в глаза вещь: одежда Артёма была странной, очень странной. Белоснежный костюм с золотыми оборками и неясной, мелкой символикой. Если бы её внук накануне при ней не зашёл в комнату в домашней одежде и не уснул ровно на том месте, где она его разбудила, она бы скорее подумала, что этот незнакомый ей парень – потерявшийся брат-близнец Артёма. Иначе и в голове не укладывалось внешнее сходство с разницей в поведении. Но как такое возможно? Не похоже, чтобы невестка была в курсе существования такового, если судить по её реакции на текущую ситуацию, да и, по всей видимости, кроме бабушки Людмилы никто не обратил внимания на такую заметную деталь.
Софья Алексеевна находилась в полнейшем замешательстве: что с её сыном? Почему он так себя ведёт и не узнаёт свою семью? Неужели… он свихнулся?
Его увезли в психиатрическую больницу.
Глава 10
Язык – нечто удивительное в истории, возникший из ниоткуда, он двинул развитие цивилизации вперёд, став основой любой мысли. Для появления общества необходимы лишь две вещи, если исключить из них условия комфортного существования окружающей среды, – это интеллект и взаимодействие. Одно обусловливает другое, и наоборот. А язык – основа взаимодействия, следовательно, основа и общества как такового.
Артёма ещё никто не заставлял так учиться. Лана, так звали ту незнакомку, не давала спуску ни в чём. Его лишали еды за ошибки, да и еда здесь была так себе. Парень тосковал по спокойной и сытой жизни с родителями. Постоянное одиночество среди сотен умных железяк выливались в ночные слёзы. Он корил себя за то, что ведёт себя, будто сопливая девчонка, но ничего не мог с собой поделать. Это были его маленькие истерики – обида на жестокую судьбу. Да, он не был ангелом, скорее, чертёнком, но уже ненавидел высшие силы за то, что с ним так поступили. В конце концов, он человек! Хоть и дрянной, но человек ведь!
Теперь он считал своё прошлое царской жизнью, он был там свободен. Лана приказывала роботам применять малый ток в качестве наказания за отсутствие прилежания к учёбе.
Длинные коридоры родового замка казались огромной и мрачной больницей закрытого типа. А Артём с детства терпеть не мог больницы. Эти углы, эта проклятая правильность раздражали его. Он не понимал, почему подчиняется Лане. Да кто она такая, чтобы указывать, как ему жить? Но