Майские страсти. Фёдор Маслов Маслов
жестом указал ему на кресло, и он снова сел, точно этим жестом его толкнули.
– Для меня обвинение в ненависти – не обвинение, Андрей. Потому что я знаю, что такое моя ненависть.
– Только меня в ответ не упрекай.– чем-то одновременно и обидным, и насмешливым была полна слабая улыбка Андрея.
– Хорошо,– Дмитрий неожиданно вскочил с места и почти закричал.– Кто не ненавидит, тот и не любит. И того тоже не любят. И чем сильнее мы с тобой ненавидим, тем сильнее любим.
– Может быть, всё это и так…
Дмитрий подбежал к товарищу и, нагнувшись, шепнул:
– Потом, всё потом…
Они сумеречно посмотрели друг другу в глаза. Оба ощутили неприятный холок в душе.
Когда эти двое находились вместе, то создавалось очень странное впечатление. Окружающими овладевало чувство беспричинного страха, самого грязного и неприятного именно от того, что у него не имелось истока. Хотя Дмитрий и Андрей были разного роста, в их внешности проскальзывало что-то общее. И даже, вероятно, не в наружности, а в манере поведения в стрессовых ситуация. А это, и придавало их внешнему виду сходство.
И Андрей, и Дмитрий были настоящими красавцами, причём давно это знавшими и переставшими ценить свою привлекательность. Но если присмотреться, и во взглядах, и в улыбка, и в жестах сквозила некая противоположность, а, быть может, противопоставленность, вынужденная и надоевшая.
Цвет кожи у обоих – бледный, глаза – большие, волосы – тёмно-русые. На лицо издалека были похожи невероятно. А всё-таки, когда к одному чувствовалась симпатия, то к другому, обязательно – неприязнь; когда одного уважали, другого обязательно оскорбляли.
Есть в похожих друг на друга людях пусть даже одна черта, но которая до невероятности идёт одному и не идёт другому. Появляется удивительная особенность: за эту одну черту можно либо влюбиться в одного, либо возненавидеть другого. Если посмотреть на таких людей, очень похожих, говорящих одно и то же, имеющих общие принципы и интересы, то кажется, что они непременно должны друг друга ненавидеть и быть самыми жестокими врагами.
После того, как Дмитрий шепнул на ухо Андрею, стало понятно, что разговор этот на время пресёкся.
– Что вы в самом деле? На похоронах, что ли?– вскинулся жених.– Будет ещё повод так поговорить. Садитесь, не тревожьте душу.
Последовали те пустые разговорчики, которые нужны для того, чтобы хотя формально забыть о предыдущих толках. Беседовали о футболе, об общих знакомых, о том, что и о них самих кто-то в тот момент беседовал…
То и дело, как-то невзначай, повторялось следующее:
– Хороша!– подкатывал глаза Дмитрий.
– Да, хороша!– поспешно кивал жених.
Всё это выглядело наиграно, точно было заготовлено заранее, потому что и тот, и другой после таких слов якобы терялись и неосторожно перебивали друг друга.
Очень скоро они спали смотреть на Андрея с той неловкостью, с которой взирают на человека, испытывающего самое неприятное смущение. Начинались шутки, а затем опять:
– Хороша!
– Да, хороша!
Жених совсем был хмельной, без повода