Майские страсти. Фёдор Маслов Маслов
может, жду, когда он ответит.
– Если не подлец, то не ответит. Как Христос должен… Только не подставлять. Подставлять щёки – это грех. Зачем провоцировать человека на повторное преступление? Нужно целовать руку, которая бьёт. Она бьёт, потому что не знает ласки; узнает ласку и перестанет бить.
– Сестрица, что скажешь?
Но Настя молчала. Её лицо вытянулось, изображая подобие удивления.
– Подожди,– попросил Дмитрий и обратился к Андрею.– Как Христос, говоришь?..
– По-другому.
– А если эта рука потому и бьёт, назло бьёт оттого, что её целуют?
Андрей сделал вид, что не будет отвечать.
– Я думаю, ты руку не целовал, потому что она не била. Не хочешь – не говори, не надо… Молчи. Пощёчину простить легче, чем пощёчинку. А то… Руки… Щёки… Красивый жест, удобная позиция не более того. И у него, и у тебя. Красивый жест, и всё.
Алина невольно хихикнула. Она чувствовала, что замысел, уже давно изглодавший её душу, вот-вот должен был осуществиться.
Алина смотрела то на сестру, то на Андрея. Будь её воля она бы глядела на них одновременно.
– Встань,– Алина вдруг подошла к Андрею.
Он поднялся и получил оглушительнейшую пощёчину. Поначалу Андрей растерялся, но затем сел и махнул рукой:
– Этого ты, может быть и не хотела. А так только… Для смеха…
Алина топнула ножкой и чуть его опять не ударила.
– Мне кажется, ты уже заранее раскаялась. Непременно раскаялась ещё перед тем, как ударила. Потому и ударила, что думала, что после этого станет легче.
– Нет,– Алина удивительно спокойно пожала плечами и усмехнулась.
– А я говорю, что да.
– А я говорю тебе, что нет. Ты раскаялся до того, как сказал мне.
– Смешная ты. А мне больно за тебя.
– Отстань. Привязался.
Удивительно, но, несмотря на грубый тон Алины, Андрею показалось, что она была необычайно довольна его ответами. Их друзья это заметили и чрезвычайно удивились. Но было ли здесь что-то чудесное? Есть люди, которые угадывают самые потаённые чувства даже незнакомцев не из какого-то пророческого дара, а только потому, что и сами когда-то испытывали подобные ощущения.
– Я тебя предупреждаю раз и навсегда,– после дрожащей паузы заявила Алина,– чтобы ты не ввязывался со мной в такую игру… Потом не жалуйся.
– А что же будет?
– Плохо тебе будет. Вот что.
– А конкретнее…
– Тебе до того будет плохо, что мне придётся убежать. Мне придётся бежать, чтобы не сделать чего-нибудь плохого, потому что я не смогу отвечать за свои поступки. Учти это. И тебе будет плохо, если я не смогу сдержаться.
– Тут проблема… Бежать нужно не от чего-то, а к чему-то; бежать нужно не от тьмы, а к свету.
– Ладно, заткнись. У меня сейчас нет времени ругаться с тобой.
Алина вяло махнула рукой, как бы нехотя и даже на миг улыбка нарисовалась на её бледном оживлённом личике.
Андрей отвернулся. Алина довольно сильно ударила