Красный свет. Максим Кантор
Соломон гордился братьями и писал стихи.
Соломон спросил отца: «Ты презираешь меня за то, что я не поехал?» Ему было шестнадцать лет, он хотел бежать в Испанию вслед за братьями.
Старший сын Рихтера Алехо служил при адмирале Кузнецове, сперва командовал торпедными катерами, затем стал доверенным помощником адмирала; два средних сына, Лео и Алехандро, сражались в 15-й интербригаде, в 5-м испанском батальоне. Потом письма перестали приходить: 5-й батальон перебили. Потом пришло письмо от адмирала Кузнецова.
– Ваши сыновья, – сказал адмирал Николай Кузнецов и наклонился над столом, чтобы приблизить лицо к лицу старого Рихтера, – храбро сражались в Испании.
– Они погибли? – спросил профессор Рихтер.
Вообще-то все люди любят детей, но евреи на своих детях помешаны – Кузнецов, как и прочие, слышал много анекдотов про эту гипертрофированную любовь.
– У вас есть еще дети? – спросил Кузнецов.
– Да, еще один сын.
– Пусть он будет счастлив.
– Моих сыновей убили? – спросил профессор Рихтер. Сказал это Моисей обыкновенным голосом, без аффектации, и адмирал Кузнецов поразился отсутствию эмоций у старого еврея.
– Вы коммунист? – спросил адмирал.
– Нет.
– У меня сложилось впечатление…
– Моя жена коммунистка. Я ученый, занимаюсь минералами. Времени не остается на политику. Что с детьми?
– Ваш старший сын, Алехо, пропал без вести. Есть подозрения, что он связался с троцкистскими элементами. Я должен поставить вас в известность.
– Он пока жив? – спросил старый еврей.
– Нет оснований считать иначе. Но он связан с троцкистами, повторяю.
– Он жив? – упорно спросил еврей.
– Да, – ответил адмирал.
– А Лео и Алехандро?
От 5-го батальона не осталось в живых никого, марокканцы перерезали раненых. Адмирал Кузнецов не ответил на вопрос. Он не рассказал также, что окруженная интербригада посылала вестовых с просьбами о помощи – но помочь им уже никто не мог. Теоретически возможно было их эвакуировать. Но планов таких не было – эвакуация троцкистов даже не обсуждалась. Пятнадцатая интербригада считалась троцкистской, а почему так считали, адмирал не выяснял. Лео и Алехандро были в любом случае обречены: если бы их не прирезали марокканцы, они были бы расстреляны как троцкисты. Что прикажете ответить еврею? Вместо ответа адмирал задал вопрос сам:
– Скажите, товарищ Рихтер, чем вы руководствовались, когда давали своим сыновьям такие имена?
– Любимые имена, – объяснил еврей.
– Возьмем имя Алехо. Имя давали в Аргентине: почему не Хуан? Не Мигель? Алехо – нетипично для Латинской Америки.
– В честь пролетарского писателя Алексея Максимовича Горького, – сказал еврей.
– Алехандро?
– В честь Александра Пушкина.
– Лео? – адмирал и сам уже угадал.
– В честь Льва