Лекарство от Африки. Нонна Ананиева
вене потек витамин С. Не очень приятная процедура опять вернула его к Нике. Она точно ему изменяла. Когда он говорил о чувствах, она отводила взгляд и задавала вопросы про кино, компьютеры, приставки, программки, флешки с бриллиантами, кеды, мандарины, лежащие на подоконнике ножницы или пиццу с ананасом. Он отвечал и замолкал – не хотите, типа, не очень-то и надо. Девчонки помешались на папенькиных сынках с глобальной перспективой. Ника не была исключением. Ему всегда казалось, что им она заполняла «перерыв». Ладони опять стали влажными. Жить без переживаний, как советовала Рерих, пока не удавалось. Чаще всего он удивлялся своим ошибкам и неумению сразу правильно отреагировать на неудобные вопросы. Не потом, дома на диване находить то, что искал, а сразу, как гениальный Аль Пачино с экрана – словом, «разворачивать ситуацию». Он пасовал перед хамством. Замолкал и терялся, а иногда не терялся, но не позволял себе опускаться до уровня склоки. А Ника как раз была хамоватой. Она догадывалась об этой его слабости, хотя в глубине души чувствовала, что если пережмет, он может и дверью хлопнуть. И не будет больше красивых фотографий. Он давно ее не снимал. Она перестала его вдохновлять. Гоша схватился за эту промелькнувшую мысль. Да, действительно, снимать ее как-то не хотелось.
– А что, Рерихи были знакомы с Лаховским? – спросил он у полупрозрачной женщины.
– Конечно. Он был очень заметной фигурой, другом Теслы. Рерихов тоже интересовала психическая энергия.
Гоша поспешно закрыл рот.
После инъекции он направился в кафе за соком и новостями.
Вступив на сакральную территорию, он облюбовал себе зелененькое креслице, стоявшее спиной к стене и недалеко от экрана. Усевшись, выбрал грейпфрутовый сок и свекольные чипсы с перцем. Лены видно не было. У стойки сидел новенький, кажется, Анатолий, беседовал со Стасиком. Гоше показалось, что они говорили на суахили. Суахили это был или нет, Гоша, конечно, не мог утверждать, так как все африканские языки у него были в разделе суахили. Новенький говорил довольно бегло, и Стасик торчал от удовольствия. Периодически они хохотали.
– Стас, ты что, брата нашел? – не выдержал Гоша.
– Представляешь, Анатолий был в Гитеге! Это почти что как встретить кенийца, приехавшего из Улан-Удэ! Прикол! – Стасик родился и вырос в Москве, так что русский был его родным языком. Когда он был маленьким, отец брал его собой в Африку к бабушке и теткам. Мать Стасика редко туда ездила. По паспорту отец был кенийцем, а на самом деле он был из Бурунди. Во время кровавых событий 1972 года семья отца, как и другие успевшие покинуть страну тутси, укрылась в Руанде, а потом переправилась в Кению. Деда Стасика убили еще за два года до этого. Мытарствам их не было предела, и вдруг красавица мать отца встречает Сильвестра, ветеринара, работника Кенийского национального парка «Амбосели». Он женится на ней, судьба делает крутой поворот, и все они получают кенийские паспорта. Бурундийские женщины славятся своей утонченной красотой и трудолюбием. Стас