Окно в доме напротив. Кирилл Берендеев
даденный день, как последний, и не ждать прихода нового дня.
Я знаю, у меня нет шансов на спасение. Вчера «Асмаранд» поведал мне о моем предназначении. В последнем из снов я увидел его. И, увидев, понял, что даже проблеск надежды не заискрится предо мной, и все попытки исполнить предназначение тщетны изначально.
В одну из ночей, в новолуние я должен – был или буду? – снять камни, удерживающие крышку ковчега, и произнести заклинание, записанное тонкой вязью вдоль стенок. Но читать его мне следует не справа налево, как писалось оно, а в обратном порядке. И тогда, если все будет сделано верно, если не будет ошибок в прочтении заклинания, если не помешают мне прочесть его, крышка ковчега откроется, «Асмаранд» освободится после тысячелетнего заключения, и мир переменится.
Но этого не случится. Я слишком слаб и не уверен в себе. Слишком многое потерял, обладая «Асмарандом». Слишком во многое перестал верить. И потому не мне открыть его крышку. Знает это и «Асмаранд». И ждет. Ждет нового хозяина, следующего из их бесконечного ряда, быть может, им окажется следователь, может кто-то другой, кто знает. Поэтому каждую ночь «Асмаранд» в утешение и на прощание дарит мне прежние сказочные сны.
А я, не надеясь и не вспоминая, смотрю их, неизменно прекрасные видения. И стараюсь не думать о будущем, не размышлять и не мечтать. Ибо теперь я постиг истину: знание это тоже оружие. Но сегодня, сейчас это оружие направлено против меня.
Добролюбов
– А, это вы, капитан, добрый день, – сержант хотел сказать «бывший капитан», но, к его сожалению, такого обращения еще не существовало. – Не узнал, богатым будете.
Ничего удивительного. Сержант в первый раз видел меня в штатском, за все время нашего знакомства. Тем более, последние три года – после того, как уволился из органов, – меня вообще не было в городе. Наверное, и в самом деле успел измениться.
А вот сержант практически нет. Разве что усы стали погуще, да появился намек на брюшко. В остальном… даже звание, и то осталось прежним. Я узнал его без труда, по одному зычному голосу, перекрывавшему возбужденный шелест двух-трех десятков человек, столпившихся возле подъезда жилого восьмиэтажного дома. Все, как один, смотрели вверх и недовольно ворчали, когда их просили отойти подальше, чтобы не мешать проезду.
– Давно вы тут? – поинтересовался я.
– Минуты две, не больше, – неохотно ответил он. – Сейчас муниципалы подъедут и служба спасения.
– Думаю, не сейчас. Сюда просто так не проедешь, после грозы на дорогах километровые пробки. Да еще и футбольный матч в нагрузку.
Сержант кивнул.
– Не представляю, сколько у него патронов. Он уже пару раз стрелял в воздух, а….
Видимо, его смутил мой изумленный взгляд. Сержант замолчал, так и не закончив фразы.
– Так вы не в курсе, – хмыкнул он. – Я думал, бравый капитан специально решил