Один на миллион. Моника Вуд

      Предисловие автора

      В романе приводятся списки мировых рекордов, большая часть которых взята из различных изданий Книги рекордов Гиннесса. За исключением четырех очевидных случаев, имена и номинации являются реальными, однако они, как и сама Книга рекордов Гиннесса, используются здесь, чтобы проиллюстрировать мир, который существует только в моем воображении. Некоторые рекорды, вероятно, были побиты за то время, что прошло между написанием книги и ее публикацией. Я также использовала информацию с сайта Геронтологической исследовательской группы – организации, которая отслеживает долгожителей по всему миру. Эпизод, в котором фигурирует реально существующий музыкант Дэвид Кросби, является вымышленным.

      Часть первая. Brolis (брат)

      Говорит мисс Уна Виткус. Записываем историю ее жизни. Часть номер один.

      Начинаем?

      …

      Нет, невозможно ответить на все эти вопросы. Мы с тобой тут до Страшного суда просидим.

      …

      Отвечу на первый, и хватит.

      …

      Я родилась в Литве. В 1900 году. Не помню ничего про то место. Ну, разве что какие-то домашние животные припоминаются смутно. Была там то ли лошадь, то ли корова. Белая, в пятнах.

      …

      Скорее, корова.

      …

      Понятия не имею, коровы каких пород водятся в Литве. Знаешь таких пятнистых буренок, которые встречаются везде? Мне кажется, такая и была.

      …

      Голштинки, говоришь. Спасибо. Да, и еще вишневые деревья. Прекрасные вишневые деревья, по весне напоминали мыльную пену. Огромные, пышные, все в цвету.

      …

      Потом было долгое путешествие, мы на корабле плыли через океан. Помню что-то урывками. Да у тебя на этой бумажке миллион вопросов…

      …

      Вижу, что пятьдесят. Не придирайся, это просто оборот речи. Не обязательно задавать их по порядку.

      …

      Потому что история человеческой жизни никогда не начинается с начала. Неужели тебе в школе этого не объясняли?

      Глава 1

      Она все-таки ждала его – или кого-нибудь, хоть никто ей так и не позвонил.

      – Где мальчик? – крикнула она с крыльца.

      – Он не смог прийти, – ответили ей. – Вы миссис Виткус?

      Он пришел, чтобы насыпать корма в кормушки для птиц, вынести мусор, посвятить шестьдесят минут своего времени уходу за ее хозяйством. По крайней мере, на это он способен.

      Она разглядывала его с недовольным видом, ее лицо, лишенное красок, напоминало сморщенное яблоко, на котором выделялись, как яркие семечки, встревоженные глазки.

      – Птицы умирают с голоду, – сказала она. – Не могу же я лазать на стремянку.

      Ее голос хрустел, как разбитое стекло под ногами.

      – Миссис Уна Виткус? Дом сорок два по Сибли-авеню? – на всякий случай уточнил он.

      Добираться пришлось через весь город на автобусах с двумя пересадками.

      Зеленое бунгало затаилось в заросшем деревьями тупике, в двух кварталах от супермаркета и в нескольких шагах от тротуара. Стоя возле дома, Куин одинаково хорошо слышал и щебет птиц, и шум автомобилей.

      – Вообще-то мисс, – надменно ответила она.

      Он уловил в ее речи акцент, правда едва заметный. Мальчик ничего об этом не говорил. Ее путь, наверное, пролегал через остров Эллис[1], как у сонмища других переселенцев.

      – На прошлой неделе он тоже не явился, – сказала она. – На этих мальчиков совсем нельзя положиться.

      – Тут я ничего не мог поделать, – ответил Куин, ощетинившись.

      С чего он взял, что встретит здесь фею с розовыми щечками? Место напоминало логово ведьмы: клумбы с засохшими цветами, черепичная крыша тростникового цвета, клинья мансардных окон.

      – Надо же этих мальчиков учить послушанию. Чтобы росли толковыми, добрыми, послушными… Добрыми, послушными и… – она хлопнула себя по лбу.

      – Аккуратными, – подсказал Куин.

      Мальчик умер. Очень аккуратно умер. Но Куин не смог произнести этого.

      – Аккуратными и почтительными, – закончила женщина. – Они же мне обещали. Клялись. Я поверила, что все будет по-настоящему, без дураков.

      Снова акцент проскользнул еле слышным отголоском: какая-то шершавость согласных, менее музыкальное ухо ничего бы не заметило.

      – Я его отец, – сказал Куин.

      – Да я уж догадалась. – Она закуталась в свою куртку из килта. На голове у нее была шапка с помпоном, хотя